В 50-х годах в лесах юга и юго-востока размножился непарный шелкопряд. Сильным ветром его занесло к соседям. В 1957 году прожорливый вредитель появился в Московской области. Первыми пострадали юго-восточные районы, расположенные за Окой. А там и лесов-то мало, поэтому внезапное нашествие непрошеных гостей было особенно заметно.
В Зарайском районе я вошел в дубовую рощицу и был изумлен громким шумом крупного и частого дождя. На небе ни облачка, ярко светит солнце, неоткуда быть ливню, но дробно и часто стучат по листьям и по земле капли: кап-кап, чок-чок.
В чем дело? А вот в чем. На дубовых ветках ползало множество волосатых гусениц величиной с папиросу. Они, эти твари, одержимы претензиями на нарядность. Вдоль всей спины идут парами яркоцветные бородавки: на передней половине тела — пять пар синих, на задней — шесть пар красных. И вот эти пестро разукрашенные щеголихи непрерывно грызут листья и так же непрерывно извергают из себя комочки переваренной пищи. Падая дождем, они издают звуки чоканья капель.
Неприятно ходить под такими деревьями. Унизительно для человека: как-никак венец творения и властелин Земли, и вдруг какие-то паршивые червяки посыпают тебя сверху дрянью, которую и называть-то неприлично, ну, мягко выражаясь, своим навозом.
Через несколько дней роща стояла совсем голая.
Погибнут ли объеденные дубки? После одного раза уцелеют, хотя жизнеспособность на время ослабится. Но если гусеницы обгрызут листья и в последующие годы, тогда деревья, конечно, засохнут. А именно такую программу и затевают прожорливые вредители.
Прикончив дубовые листья, гусеницы окуклились, а недели через две из них вылетели бабочки — крупные белокрылые самки и маленькие коричнево-серые самцы. За эту непохожесть самцов и самок шелкопряд и получил название непарного.
На нижней части стволов той же объеденной рощицы, почти у самой земли, бабочки начали откладывать кучки яичек. На одном дубе мы насчитали 108 кучек, и в каждой было до полутысячи яиц. Вот что готовилось к будущему году. Яички переносят зиму, весной из них выводятся гусеницы.
Боролись. Из моторов автомашин взяли отработанное и загрязненное масло. Лесник и его помощники — школьники — всю осень ходили с ведерками и кистями обмазывали каждую замеченную кучку.
И все же в 1958 году шелкопряда стало больше. Разве осмотришь каждое дерево, увидишь каждую кладку?
Все процессы в природе развиваются диалектически. Шелкопряды разных мастей давно бы сожрали все деревья на земном шаре, если бы у них не было врагов. Одновременно с размножением шелкопряда размножаются его враги: паразиты, болезнетворные бактерии. Через несколько лет они одолевают шелкопряда, и каждая вспышка угасает естественным путем. Большую роль играют также резкие переломы погоды.
Но, конечно, каждая вспышка наносит урон лесам. В Сибири, где на тысячи километров простирается неисхоженная и неизмеренная тайга, живущая без надзора, сибирский хвоегрызущий шелкопряд — близкий родственник непарному — с 1950 до 1956 года уничтожил 8 миллионов гектаров кедра, пихты и сосны. Вспышка прекратилась от беспрерывных дождей в 1956 году. Бабочки с намоченными крыльями не могли летать, спариваться и откладывать яички. Дождь прибил их к земле. Утонул, можно сказать, в то лето сибирский шелкопряд. Но маленькие очаги в Восточной Сибири все же остались.
И вот не успели забыть сибирское бедствие, как оно началось в Центральной России. Трудно было предвидеть, до каких размеров дойдет размножение вредителя, сколько времени продлится вспышка и какой принесет ущерб. Ну как тут не тревожиться? Я склонен был обвинять лесное начальство в беспечности и не слишком полагался на успокоительные заверения, что «потерь нет и не будет, все обойдется благополучно».
А ведь на самом деле все обошлось благополучно и без потерь.
В половине мая 1959 года самолеты опылили зараженные леса дустом ДДТ. В конце мая ударили морозы и доходили в Московском области до пяти градусов.
Вот тогда у нас и заговорили:
— И зачем опыляли? Зря тратили деньги. Ведь все равно опыление не помогло, после опыления гусеницы оставались живыми. А сдох шелкопряд от мороза.
По этому поводу могу сказать следующее: после опыления гусенички действительно остались живы. Но не погибли они и от мороза. Я набрал замерзших червячков в папиросную коробку, и были они такие мерзлые, что потрясешь — стучат внутри, как орешки. Позже в теплой комнате оттаяли и, к моему удивлению, зашевелились. А сами еще молоденькие, ничтожненькие, не откормились.