— Не изменщик — изменник, — автоматически поправлял Саша. — И я тогда тебя не знал. Я был в девятом классе…
«Бежать, бежать, бежать, — в отчаянье думал он, — босым, голым, на край света, в шалаш, только бы скорее».
Однажды утром, как обычно втискиваясь в переполненный автобус, он заметил у ближайшего автобусного окошечка очаровательное девичье лицо. Худяков мог поклясться, что девушка с любопытством и интересом обернулась к нему. Он не придал этому особого значения, но на следующий день постарался ровно в семь быть на остановке. Теперь уже сомнений не было. Она действительно смотрела на него и улыбалась.
Так продолжалось целый месяц, пока Худяков не понял, что влюблен и, что она, пожалуй, отвечает взаимностью.
Потянулись дни безоблачного счастья. Короткие минуты свиданий придавали Худякову уверенность и спокойствие. Когда жена в очередной раз кричала «изменщик», он уже не сердился. Чего там, коль правда! Нет, они не сказали друг другу еще ни слова (иди-ка протолкнись в автобусе из микрорайона), — но разве глаза разговаривают хуже?
На работе у Худякова спорилось, и домашние склоки не действовали столь угнетающе. Теперь у него есть выход. Он хозяин положения. Однако следует все вычислить.
Выглядит она молодо, значит, живет с родителями, соответственно — собственной квартиры не имеет. Если он уйдет от жены, то тоже лишится жилплощади. То есть надо подыскать сносную комнату — считай из зарплаты минус тридцать, а то и тридцать пять рублей. Сюда же минус двадцать пять процентов, потому что Кольку Лиза не отдаст. Десятка старикам. Сколько же у него останется из ста двадцати рублей?
Конечно, лучше подождать полгодика: либо его повысят до начальника отдела на кирпичном заводе, либо он уйдет на фабрику фаянсовой посуды, где обещают сто пятьдесят рублей.
Пока он занимался подсчетами, девушка исчезла. Автобус в семь часов, семь десять и даже семь двадцать — последний срок, который мог себе позволить Худяков, чтобы не опоздать на службу, приходил без нее.
Он переживал не на шутку. Исхудал, под глазами легли круги. Даже жена всполошилась и выбила ему путевку в почечный санаторий. Но на курорт он не поехал. Потому что снова увидел ее, когда она с маленькой девчушкой, очевидно, дочкой, садилась в третий трамвай. Это было ему не совсем по дороге, но он стал ездить тройкой.
Опять они улыбались друг другу. И не единожды она как-будто хотела ему что-то сказать, во всяком случае делала знаки, приглашая поближе, — да где тут! И зачем? К чему поспешность! Разве он наглец? У него серьезные намерения.
Ребенок, — размышлял Худяков, — немного усложняет задачу. Теперь надо искать две комнаты и желательно возле детского сада. К тому же девочку необходимо удочерить. И вообще нужно, наверно, перебраться в другой город. Он спишется с друзьями, осмотрится, притрется, а затем вызовет ее.
В июне Худякова назначили начальником отдела. С прогрессивкой (завод перевыполнял план) его месячный заработок подскочил до ста семидесяти рублей. Но окончательное объяснение он все-таки отложил. Во-первых, при таком служебном варианте нет смысла переезжать, во-вторых, нет подходящей квартиры, в-третьих, пора обновить гардероб.
И хорошо бы отложить кое-чего. Провести отпуск у моря. Ни в коем случае в Доме отдыха. Там эти самые культурники… Он представил ее в объятиях мускулистого с усиками массовика, и от обиды перехватило дыхание. Как она смеет изменять ему, ушедшему от жены и детей?!
Два дня он не смотрел в ее сторону. Потом простил.
Жизнь была прекрасна. Он накупил модных галстуков. Усиленно посещал группу здоровья. Расчесывался на косой пробор. Жена не докучала — он не обращал на нее внимания. Невеста не обременяла. Зато любовь окрыляла и возвышала. Он незаметно для себя возвысился до уровня своего непосредственного начальника. «У меня тоже такой бабец есть, — однажды сообщил он главинжу, — вашей Варваре Петровне сто очков даст».
В теплое солнечное воскресенье, прогуливаясь с Колькой по зоопарку, он столкнулся с ней лицом к лицу у вольера с грязными белыми медведями. Они остановились, не в силах побороть внезапного смущения.
Это была судьба. Обменное квартбюро, чужой ребенок, поездка в Сочи, томный вальс при луне в ресторане «Кавказский аул».
Он затравленно посмотрел в яму, где мишка, пуская пузыри, когтистой лапой чесал живот. И ему захотелось сию же минуту прыгнуть в его объятия.
Жили они с женой долго и умерли в один день.
ИСПОРЧЕННЫЙ ВЕЧЕР