Есть маленькая роща с полянкой, где под звуки свирели пастушата босиком, в майках пасут коров. Там же можно позагорать на солнышке, поиграть в футбол, покататься на лошади, искупаться в ручье. Любители в специальном закрытом ангаре могут напрокат, за определенную плату покопаться в двигателе внутреннего сгорания.
Конец речи потонул в овациях. Восхищение было бурным и неподдельным.
Симпозиум постановил: признать оба проекта заслуживающими внимания.
КОЛ КОЛЫЧ
По паспорту он Николай Николаевич, но в поселке его упрямо величают Кол Колычем.
Он худощав. Чуть сутуловат. Металлические пуговицы потертого черного кителя, очевидно железнодорожного происхождения, застегнуты до подбородка. В лице и фигуре — значительность.
Он частенько посиживает на лавочке возле дома. Его взгляд цепко схватывает уличные события. Он не прочь вмешаться, съязвить. Но более всего он любит в подходящей компании размышлять вслух о себе, о людях, о времени.
— Кажный ноне учится, — иронично говорит Кол Колыч вслед парочке: она с тетрадкой, он с рулоном чертежей. — Кажный ноне учится, — повторяет Кол Колыч громче и строже. — В институты спешат. Время, говорят, такое. Без учебы — человеком не станешь. А я так считаю: для больших успехов — больших образованностей не надо. Я так считаю: главное — умей себя поставить! Меня взять. Какие люди благосклонности добивались! Какое влияние имел!
Нефедов домой приходил. С подарком. Упрашивал. Разреши Витюше. В десятом классе парень. Пусть на каникулах посмотрит, чем батька занимается.
В принципе можно разрешить. И подарок ни к чему. Но так репутацию легко потерять. Значения придавать не будут. Понятно — не позволил.
Чернов техникум окончил. В центральных городах жил. А что он против меня? Да его от одного моего вида трясти начинало.
Инженер Котлов за две улицы здоровался. Вначале важничал. Нос задирал. Кивнет сверху — и того. Но я авторитет утвердил. Стал портфель его проверять. При всех. Ежедневно. Как принялся вытряхивать майки, тапочки, гаечки, бутерброды, бумажки — взмолился.
Чего инженер? Главбух, бывало, идет ручки в брючки. Я ему так и сяк. Улыбается. «Бросьте, — говорит. — Вы ж меня как облупленного знаете».
Знаю-то я тебя знаю, но и ты меня знай!
Кол Колыч обращает строгий взор вдоль дороги. Кривит губы. Грудь, будто мимо воли, выгибается, напоминая ржавый обруч.
— Сам академик передо мной пасовал. Уж я ему показал Кузькину мать. Давненько было, а помню как вчера. Наши все в городе на совещании. Один я на хозяйстве. А тут откуда ни возьмись «Победа». Выходит из «Победы» старичок с бородкой. Шофер на заправку, а он ко мне. Рекомендуется: академик, проездом, любопытно образец своей установки видеть. И, конечно, простите, извините и разное другое интеллигентное сюсюканье. Вообще академика ждали, но не значит, что я должен вот так сразу и расстелиться.
— Допустим, ты, папаша, академик, — говорю небрежно, — но документик не помешал бы. А понятно, какие документы, если он в одной рубашке-распашонке, а пинджак и остальное в машине.
Уж он и доказывал, и просил, и уговаривал. Искал кому жаловаться. Опять доказывал. Я чуть не прослезился. Думала ли моя мамаша, что ее Колька так высоко занесется? Думала ли она, что перед ее Колькой академики навытяжку стоять будут? Что такой жизненный успех выпадет?
Ему, академику, королева английская руку жала и на бархат садила. А я его, академика, в пыли держу. А я его на солнцепеке жарю. Я ему, академику, на «ты» говорю, скамейку отдохнуть не предлагаю. И кондрашка его вот-вот хватит.
Разволновался я. Разволновался от законной гордости. От законной гордости за себя. Ты академик — я тоже не шляпа. У королевы церемониал — у меня инструкция. Не подкопаешься. Мы университетов не кончали — с нас взятки гладки.
Кол Колыч умолкает. Достает портсигар. Мнет папироску. Компания, потупившись, вздыхает.
Они знают — Кол Колыч не врет. Все правда. Ведь Кол Колыч до пенсии служил на проходной маленького сельскохозяйственного заводика вахтером.
СОКОЛИНЫЙ ГЛАЗ
Я ел суп, а он неторопливо, поминутно вращая голову в разные стороны, пил горячее молоко.
— Обратите внимание, — зашептал он. — Слева у раздачи мужчина в синем костюме. Видите — балык! А в меню нет! Это Сидоров. Так и запишем: начальнику планового управления Сидорову В. Г. из-под прилавка индивидуально скармливали дефицитный балык.