Запись была краткая: "Шатен, глаза серые, нос прямой, лоб морщинистый, лицо бледное. Лет - приблизительно пятьдесят пять. Голос низкий. Производит впечатление интеллигентного человека",
- Долго он сидел? - спросил Басков.
- Часа два или три.
- Про жизнь разговора не было?
- Она же сказала, Алексей Николаевич: он не в духе был. Даже с соседями по столику ни слова, Она очень наблюдательная оказалась.
- Официантки вообще народ наблюдательный. Что дальше?
- Он когда звонить выходил, чемоданчик с собой брал. А официантке сразу задаток дал - двадцать пять рублей.
- Сколько же раз выходил?
- Пять или шесть.
- А когда совсем ушел?
- Вот тут-то и интересно, Алексей Николаевич. Она говорит, расплатился он примерно в половине одиннадцатого, она сдачу отсчитала, он оставил рубль на чай и ушел. И не очень пьяный был. А уже перед самым закрытием она его увидела у окошка буфетной, где спиртное выдают. Значит, где-то с часик побродил, а потом решил добавить.
- Буфетчицу ты навестил?
- А как же! От официантки - прямо к ней. Пожилая такая женщина, но память тоже хорошая.
- Ну-ну... И что она запомнила?
- Чемоданчик четко узнала. Портрет описала точно так, как и официантка. Он попросил налить двести коньяка, объяснил, что торопится, и за столик уже поздно было садиться. Ну она велела ему из мойки фужер принести, налила, он выпил, минералкой запил.
- Между прочим, откуда он деньги доставал, когда расплачивался? Бумажник у него был? Или как? Марат улыбнулся, довольный собой.
- Это я тоже догадался спросить. И официантка и буфетчица точно запомнили: просто из кармана вынимал, из правого брючного кармана.
Басков взял карандаш, вырвал из настольного календаря - откуда-то из апреля - неисписанный листок.
- Давай теперь посчитаем, - сказал он. Марат поднялся со стула, встал у него за правым плечом.
- Предположим, в буфете пил он пятизвездочный коньяк. Сколько это будет?
- Там же с наценкой. Сто граммов - трешник.
- Так. Пишем: шесть рублей. Плюс четыреста граммов водки по рубль двадцать. Пишем: пять рублей. Кладем на закуску два рубля, плюс - на чай. Итого - четырнадцать. Что же получается?
- А что, Алексей Николаевич? - не понял Марат.
- Протокол осмотра места происшествия читал?
- Читал.
- Сколько там у него в карманах денег нашли?
- Рубль, кажется.
- Вот именно - всего лишь рубль, один целковый.
А должно быть по крайней мере десять. Ведь он с официанткой четвертным расплачивался. Так?
- Так, Алексей Николаевич.
- Тебе это ни о чем не говорит?
- Обчистили до копейки. Значит, нападение с целью ограбления?
- Ну, сам понимаешь, игра с паспортом тут, наверно, не последний момент, но деньги нападавшему тоже нужны были.
Марат заговорил тихим, словно извиняющимся голосом, как делал всегда, когда осмеливался выдвигать собственные соображения.
- Алексей Николаевич, а если предположить, что никакой игры с паспортом не было? Может, он сам его присвоил...
Басков взглянул на Марата с любопытством.
- Предположить, конечно, можно, да нам с тобой лучше от этого не будет... Все равно личность установить надо, личность... И Балакина разыскать... И этого Чистого...
Марат задумчиво покивал головой.
- Да-а, тяжелый случай.
- Бывает хуже, но редко. А главное, дорогой мой Марат, тут есть какая-то особая тайна, и просто так ее не ухватишь.
Басков достал из сейфа дело Балакина, дал его Марату.
- Вот почитай-ка одно место. Про татуировки. Еще одну черепаху найдешь... Это, брат, загадочка первый сорт...
Марат читал, а Басков ходил из угла в угол.
- Вот это да! - восхищенно воскликнул Марат, дойдя до черепахи. - Это же целый... целая... - Марат никак не мог подобрать нужного слова. Наконец нашел: - Это же целая головоломка.
- И опять же нам не легче, - сказал Басков, убирая дело. - Ладно, Марат, иди гуляй. До понедельника...
Было без двадцати девять, когда Басков вышел на улицу и пешком отправился домой. Начинало смеркаться, но жара еще не спала, дышалось на асфальте тяжело, и шел он неторопливо, так что к себе на Новослободскую попал к девяти.
Разделся, постоял под душем. Потом вскипятил чайник, заварил свежего чаю, открыл банку домашнего, еще прошлогодней варки, черносмородинового варенья и только собрался предаться желанному чаепитию, как зазвонил телефон.
Говорила старшая смены из телеграфного зала Нина Александровна:
- Извините, что беспокою, Алексей Николаевич. Только что получили телеграмму. По-моему, вам интересно будет.
- Сейчас приеду.
Он все-таки выпил большую кружку чаю, прежде чем отправиться на Петровку.
Телеграмма пришла из одного большого зауральского города, от начальника областного управления внутренних дел:
"Есть основания полагать, что могу быть полезен установлении личности пострадавшего имеющего татуировку виде черепахи. Близко знал Балакина Александра Ивановича. Полковник Серегин".
В ответ была отправлена телеграмма за подписью заместителя начальника ГУВД Мосгорисполкома генерала Виктора Антоновича Пашковского. Она гласила:
"Ждем понедельник. Просим позвонить майору Баскову..." - и дальше номер домашнего телефона Баскова.
Глава 2
ТРЕТЬЯ ЧЕРЕПАХА
Строго рассуждая, родословная решительно всех людей на свете, будь то короли или обыкновенные землепашцы, растет из одного корня. Он уходит в глубину веков, а если все же допустить, что прародителями человеческими были Адам и Ева, то у коронованных особ вообще нет никаких оснований чваниться своей родовитостью. Самое большее, чем они могут гордиться, - так это предприимчивостью своих ближайших предков, умевших делать карьеру. А если принять во внимание, что карьеры венценосцев, как правило, делались с применением весьма сомнительных средств, то их потомкам более приличествовало бы не гордиться, а испытывать острый стыд, однако этого почему-то не бывает.