— Очень романтично… Поэтичный способ воздания по заслугам.
Дверь медленно отворилась. Взгляд Милча ощупал всех по очереди и остановился на Рэде.
— Скажи-ка, — прохрипел он. — Там у тебя за домом странная яма. Я чуть туда не загремел. Для чего она?
— Готовлю новую траншею для отходов.
— Чуть было туда не свалился. Ну что, Доктор, жив еще твой сопляк?
Вопрос был задан совершенно безразличным тоном.
— Да, — ответил тот. — Думаю, при некотором везении, мальчик выкарабкается.
— Да уж, ничего не скажешь… Когда стоишь на краю ямы, совсем не хочется в нее падать, — Милч казался ошарашенным этим глубокомысленным выводом. — Я вот все думаю, почему… Со мной то же самое происходит. Ты, Доктор, должен мне это объяснить. Когда мне сказали, что у меня эта проклятая лускемия, я сначала жутко испугался. А потом не захотел в это верить. Не хочу я подыхать, Доктор. Даже в вонючей тюряге я все цеплялся за надежду. Как все это объяснить, Док?
— Колос борется с серпом, который отрывает его от земли, — медленно произнес толстячок. — Ястреб борется со стрелой, которая отрывает его от неба… все это я читал много-много лет назад…
— Смотри-ка, — восхищенно прошипел Милч. — Во дает! Все знает! Подойди-ка сюда, Док, ты мне друг.
Тот и не пошевелился. Гримаса исказила оплывшее бледное лицо Милча, а в его заплывших жиром глазах, как показалось Рэду, промелькнул страх.
— Послушай, Доктор, — голос Милча стал вдруг бархатным, — надеюсь, ты дурить не собираешься?
— Нет. Если я что-нибудь начинаю, то довожу дело до конца. И сейчас тоже. Когда мы задумали это дело, я знал, на что иду. Но я не хочу, чтобы малыш умер по моей вине.
Милч развел руками.
— Что касается ребенка, делай, что хочешь. Верни его папаше, живым или мертвым, как тебе больше нравится. Но не забывай — кто я. Думай о себе, и думай обо мне. И никогда не забывай об этом, Доктор. Не хотел бы я, чтобы с тобой что-нибудь случилось… Мне будет очень больно, если я буду вынужден… Я тебя очень люблю. Док, ты это знаешь.
Серые губы продолжали двигаться, выплевывая слово за словом, но Рэд его больше не слушал. Он наблюдал за Доктором. Доктор вновь раскрыл одеяло, и Рэд увидел короткий неровный шов, пересекавший живот малыша. Терри тяжело, шумно дышал и иногда постанывал во сне.
Доктор выпрямился и взял Тесс за руки.
— Вот сейчас появился реальный шанс на спасение. Так что, возможно, умрет он лет в восемьдесят.
Дэнни громко рассмеялся.
— Отличная работа, Доктор, — сказал Милч.
Тесс взглянула на Рика и коснулась его руки.
— Он будет жить, Рик. Ему лучше, — глаза ее светились.
Рик взял ее руки в свои, и Тесс вдруг расплакалась, так велико было перед этим нервное напряжение. Рик крепко обнял ее.
— Жаль, что нельзя отпустить этих двух голубков. Им бы было совсем неплохо в одном из твоих любовных гнездышек, Рэд, — заржал Милч. — Ничего не скажешь, прямо-таки настоящая влюбленная парочка.
Рэд наблюдал за Доктором, вот уже больше часа ходившим взад-вперед по комнате. Тот вдруг вытащил из кармана поржавевшую коробочку, высыпал табак на ладонь, растер его между пальцами, потер ладонь о ладонь. Затем раскрыл ладони, и серебристые табачинки полетели на пол. Ногой Доктор втоптал их в остатки ворса старого ковра.
— «Прощайте, сны, которых я не видел», — тихо произнес он и обернулся к Рэду. — Я и автора помню: Эдгар По!
Рэд промолчал и посмотрел на Рика, обнявшего девушку за плечи. Оба они склонились над закутанным в одеяла Терри. Милч сидел, положив ладони на стол. Его серые глаза были прикрыты, но Рэд знал, что тот не спит.
Доктор медленно подошел к дивану, Рик и Тесс уступили ему место. Убрав одеяла, он осмотрел мальчика. Эти короткие мгновения показались вечностью. Наконец он произнес глухим голосом, в котором чувствовалась гордость:
— Он будет жить. Сейчас я в этом уверен почти на сто процентов. Опасность еще окончательно не миновала, но ему намного лучше, чем я ожидал.
Тесс облегченно вздохнула и уткнулась головой в плечо Рика.
Милч встал и подошел к окну.
— Хорошая работа, Доктор, — сказал он не оборачиваясь.
— И что теперь будем делать? — поинтересовался Дэнни.
— Завтра заберем бабки, — ответил Милч, глядя в окно. — И по-быстрому отвалим.
— В Ла-Пас, — прошептал Доктор.
— В Мексику, — рыкнул Милч, слегка повернувшись.
— Да, да, в Мексику, — поддакнул Дэнни.
— Завтра вечером ребенок будет возвращен, — добавил Милч.
И вдруг зашелся в смехе.
Доктор отошел от дивана, взял орехи, потер их друг о друга и с видимой неохотой положил на стол. Потом подошел к Милчу и дотронулся до его плеча. Тот дернувшись, повернулся.