– Все давно привыкли к проделкам Анджея, – пояснила Ривка, видя недоумение на лице художника. – Он каждый вечер так делает.
– Золотые под стол роняет? – уточнил Гожик, состроив скептическую мину.
– Не только. На прошлой неделе, например, горячий суп на почтенного господина опрокинул. А вчера принес дудку и пытался подыгрывать флейтистам. Но на самом деле, он не сколько им подыгрывал, сколько заглушал.
Гожик посмеялся, невольно восхищаясь бесшабашностью менестреля.
– И как его за такое еще не побили? – художник посмотрел на каменные лица вышибал, уносящих сопротивляющегося Анджея в сторону выхода.
– В том-то и дело, что били, – в разговор вступил Ламберт, расправившийся с десертом быстрее остальных. – Били и не раз. Да бесполезно. В некоторых индивидах столько дури, что за всю жизнь не выбить.
Словно в подтверждение последней фразы, менестрель проявил чудеса ловкости и лягнул одного вышибалу в пах, а второго просто укусил.
– Думаете что вы меня выгнали? – крикнул Анджей, поворачиваясь к публике. – Черта с два! Я сам покинул ваше дупло! – С этими словами он вышел на крыльцо, напоследок громко хлопнув дверью. С полки тот час же спикировал один из кувшинов, хватив зазевавшегося хозяина по темечку. Вдогонку менестрелю полетели непечатные слова и проклятия.
Когда сидящая за столом компания значительно поредела, Гожик вдруг вспомнил, что ему негде ночевать.
– Есть у вас приличный постоялый двор? – поинтересовался парень, хотя он так устал, что был согласен даже на «неприличный».
Ривка почему-то пощелкала языком и потормошила клюющего носом парня, за счет которого и был организован сей ужин. Объясняла как всегда Офелия:
– Постоялый двор смыло. Видишь ли, там останавливался один уважаемый господин чародей, и ему не понравилось обслуживание. Ну, в общем, ты понял, чем все закончилось.
– Тогда, может, приютите? – художник подумал, что уж как-нибудь переночует, а завтра отправится обратно домой.
– К Ривке нельзя – у нее мама злая. Ко мне тоже.
– А к тебе почему нельзя?
– Ну раз говорю, что нельзя – значит нельзя! Вот пристал! – фыркнула Офелия.
– Ладно, – Гожик развел руками, – Я не настаиваю. А к нему можно? – художник кивнул на «мецената».
– Можно, – буркнул сонный парнишка. – Я один живу.
– А разве его в «Бельобежин» пропустят? – в голосе Офелии сквозило сомнение.
– Куда? – Гожик очень надеялся на то, что ослышался.
– Ну у нас такой трактир есть. Не знаешь? Странно! О нем по всему свету молва ходит. А Брок у них за разнорабочего.
– Работа не ахти какая, зато всегда при деньгах, – похвастался Брок, вытряхивая из кошеля деньги за ужин. – Меня там уважают, поэтому пропустят даже вампира, если тот представится моим другом.
– Нет, спасибо, ребят! – Гожик встал со стула и закинул сумку на плечо. – Я вспомнил… Мне надо еще кое-какое важное дело завершить.
Девушки и парень подались за Гожиком, напрасно пытаясь выяснить, что за дело и всячески уговаривая отправиться в «Бельобежин». Но их старания были так же тщетны, как старания безумца вычерпывающего море кружкой.
«Бывает же такое! – кипятился художник, спеша к выходу. – Лучше на улице ночевать, чем в «Бельобежине»!» Угораздило же вляпаться в заказ Юбварской!»
Но как бы художник не костерил судьбу, демонстрирующую злобный оскал, ночлег под открытым небом ему не грозил, ибо возле ворот, где было скверное освещение, он споткнулся и едва не упал на воркующего с проституткой менестреля Анджея. Не совсем трезвый менестрель плюхнулся на карачки и грязно выругался.
– О! Моя любимая поза, – пошло пошутила жрица любви и вакхически рассмеялась.