Больше осматривать в этом городе было нечего, и мы покинули его, довольно холодно распрощавшись.
Очевидно, все на нас обиделись, потому что даже волчица отвернулась, когда мы спускались по мостику, а у гуся был надутый и рассерженный вид.
У ворот нас поджидала Четвёрка с бантиком.
— Какая вы красивая! — обняла её Таня. — И какие противные эти обгорелые спички!
— Значит, вам там не понравилось? — просияла Четвёрка. — Я, признаться, этому очень рада. И всё же не стоит с ними ссориться. Они ещё будут попадаться на вашем пути.
— С меня довольно и арабских цифр! — сказал Сева. — Не понимаю, зачем это люди навыдумывали какие-то другие?
— Свои цифры были у многих народов, — ответила Четвёрка, — большинства из них вы теперь уже нигде не встретите,
— Что это за цифры? Какие они были? — заинтересовалась Таня.
— Хотите посмотреть?… Тут неподалёку ведутся археологические раскопки. Может быть, и нам попадётся что-нибудь интересное?
— А может быть, именно там и прячется Нулик? — предположили ребята.
— Увы! — вздохнула Четвёрка. — Там его тоже не может быть. И всё же пойдёмте хоть ненадолго. Это очень любопытно.
Мы с восторгом согласились — ведь это была наша первая археологическая экспедиция.
Интересные находки
Идти было нелегко. То и дело попадались огромные ямы, возле которых громоздились насыпи щебня и земли. Всюду мы видели трудолюбивых, как муравьи, карликан. Они копались в земле с таким удовольствием, точно это был не тяжёлый труд, а весёлая игра. Ещё бы! Разве не интересно восстанавливать прошлое своего государства по ржавым и замшелым останкам старины, пролежавшим в земле тысячелетия!
Мы остановились у одной из таких ям и с любопытством наблюдали за работой. Как раз в это время степенный карликан вытащил из кучи земли какие-то маленькие вещицы.
— Ой, какие хорошенькие брошечки! — закричала Таня. Она ведь недаром была девочка.
Карликан улыбнулся:
— Как вы сказали? Брошечки? Такими брошками в Древнем Египте изображали слова. Называются они иероглифами. Когда-то иероглифы были очень сложными, потом упрощались, но становилось их всё больше. Иероглифами стали обозначать и числа.
— Да! — Сева задумчиво почесал затылок. — Если бы иероглифами ставили отметки в дневнике! Мама никогда бы не догадалась, что я плохо отвечал!
— Для этого вам надо поехать в Египет, — улыбнулся карликан.
— Или в Китай, — добавил другой карликан, стоявший рядом. — Там тоже сохранились иероглифы.
И он показал нам китайские иероглифы, изображающие первые десять чисел:
— Но самые забавные иероглифы были всё же в Древнем Египте, — сказал первый карликан, протягивая нам какой-то обломок.
— Птичка! — в восторге закричала Таня.
— Эта птичка у египтян обозначала число сто тысяч. А вот этот человечек, — он показал другой обломок, — означает миллион.
— Какой ужас! — вздохнул Сева. — Не завидую египетским школьникам! Тут с арабскими-то цифрами не всегда справляешься, а уж им, наверное, совсем туго приходилось.
Мы поблагодарили карликан и отправились к следующей группе археологов.
Мы уже были совсем близко от них, когда Сева споткнулся о какую-то железку. Он вытащил её из земли и стал рассматривать, как заправский исследователь.
— Посмотрите, какая интересная закорючка!
— Это вовсе не закорючка, — вежливо сказала Четвёрка, взглянув на его находку. — Это титло.
— Вы хотите сказать, титул, — поправил Сева. — До революции титулы давали всяким богатым людям — граф, барон…
— Почти так! — засмеялась Четвёрка. — Древние славяне отмечали титлом буквы. Когда над буквой ставили титло, буква превращалась в число.
— Выходит, Сева прав, — сказал Олег. — Буквам давались титулы. Только титулованные буквы становились не графами и не баронами, а числами.
— Посмотрите на эту табличку, — сказал слышавший наш разговор карликан. — Здесь изображены славянские буквы с титлами. Под каждой написано название буквы и числа, которое она обозначает.
— А как же записать числа, которых здесь нет? — спросила Таня. — Например, двенадцать?
— Я знаю, — сказал Сева, — десять и рядом два. Вот так:
— Как раз наоборот, — возразила Четвёрка, — сперва два, а уж потом десять. И читалось это так: два на десять. Интересно, что этот порядок чтения чисел сохранился до наших дней: двенадцать, пятнадцать — несмотря на то, что пишем мы сначала десятки, а потом единицы.
— Таким способом писать маленькие числа, может быть, и легко, — сказал Сева, — а как написать большое число?
— А вот как, — вмешался в разговор карликан и показал несколько одинаковых позеленевших медных значков:
Этим значком обозначалась тысяча. Значок ставили впереди числа тысяч.
Например,
обозначает двадцать,
а вот так — это уже двадцать тысяч. Два таких значка обозначают тысячу тысяч, то есть миллион. Вот это уже двадцать миллионов.
— Но должна заметить, — сказала Четвёрка, — что древние славяне не знали чисел больше тысячи. А когда они познакомились с числом десять тысяч, оно показалось им таким огромным, что его стали называть тьмой.
— Оттуда, наверное, и пошло, — сказал Олег, — выражение тьма-тьмущая. Это когда чего-нибудь очень много!
— Так много, что в глазах темно, — добавила Таня.
— Потом, однако, — продолжала Четвёрка, — славяне научились считать и больше чем до десяти тысяч. Сперва дошли до миллиона и стали уже его называть тьмой:
— А потом дошли до миллиона миллионов. Это у них был легион.
— А дальше?
— А дальше пошёл легион легионов — леодр.
— А леодр леодров они знали?
— Знали и называли его вороном.
— Прямо как птицу, — засмеялся Сева.
— Это понятно, — вставил Олег, — ворон чёрный, темнее тьмы.
— А как назывался у них ворон воронов?
— А такого у них и не было, — ответила Четвёрка. — Больше ворона, говорили они, несть уму разумети.
— Значит, дальше — стоп! — сказал Сева.
— Не совсем, — ответила наша провожатая. — В одной рукописи было найдено число побольше ворона — десять воронов. И называлось это число колода.
И в той рукописи сказано: «Того числа несть больше».
— Значит, об эту колоду они споткнулись и дальше не пошли, — заключил Сева.
— А мы пойдём дальше, — улыбнулась Четвёрка.
По дороге нас ожидала ещё одна приятная неожиданность.
У Олега развязался шнурок на ботинке. Он нагнулся, чтобы его завязать, и заметил, что стоит на глиняной плите. Он счистил с неё слой земли. И все увидели, что плита покрыта множеством довольно глубоких чёрточек-клинышков.
— Это, наверное, какая-то древняя письменность, — решил Олег.
— Вы не ошиблись, — ответила Четвёрка. — Это клинопись. Так писали в Древнем Вавилоне. Маленькими заострёнными палочками вавилоняне выдавливали свои письмена на мокрой глине, а потом обжигали глиняные плитки на ярком солнце. Палочками трудно было писать замысловатые фигуры. Поэтому вавилонские письмена состояли из маленьких клинышков.