Однако посетителей эта эстетическая пытка не смущала. Не то им было всё равно, не то просто привыкли. Так или иначе, около полутора десятка завсегдатаев пили, трепались на разные темы, обсуждали цены на спиртное. Никто из них даже головы не повернул в сторону двух новых посетителей. А Даркл и Кира быстро пересекли зал и подсели к пожилому человеку в потёртой, но чистой и изящной тунике с красивой серебряной пряжкой на плече.
— Это Корруд, а это Даррен, — Кира представила напарника вымышленным именем, — он мой друг и хочет совершить покупку.
— Желательно что‑нибудь особенное, — подыграл тот, и перекупщик кивнул.
— Все, что вам угодно и у меня имеется, — ответил Корруд.
Он был лыс и стар, с хитрым огоньком в единственном глазу, правый закрыт чёрной повязкой. Вместе с тем по его осанке и манере держаться Даркл определил, что этот человек знавал и лучшие времена, много лучшие. Он не утратил после многих ударов судьбы чистоплотности и определённой харизмы, вероятно, именно это и позволяло ему как‑то выживать в преступном мире, являясь при этом осведомителем. Корруд не имел никаких запоминающихся примет помимо потерянного глаза да множества украшений на нем: кольца, браслеты, цепочки и одна красивая брошь. Пряжка на тунике, вероятно, также была товаром.
— Маг–преступник, — тихо сказал Даркл, усердно изучая кольца на левой руке торговца.
— Боюсь, таких редких вещей мне в Шадизаре видеть не доводилось. Слышал, конечно, но у меня точно нет, — спокойно ответил перекупщик.
— Но мне сказали, что сегодня пополудни тебе принесут. Я за ценой не постою.
— Рад бы продать, да только не имеется такого. А что принесут — так мне никто не говорил, спроси того, кто тебе сказал. Как принесут — так сразу тебе и продам, ежели правда.
Даркл пристально посмотрел продавцу в глаза, и тот выдержал этот взгляд:
— Я не обманываю своих покупателей, — с достоинством ответил Корруд.
— Ну что ж. А ещё я слышал о кольцах, которые носили ассасины. Говорят, у них есть магические.
Перекупщик покачал головой:
— Это уж и вовсе редкий товар, и тут его не бывает. Здешним покупателям он не по карману. К тому же они считаются контрабандой, и сатрап позаботился, чтобы их нельзя было так просто купить, а ежели кто и покупает где‑то в чужих краях — не треплется о том.
— Тогда, может быть, есть что‑то просто необычное? — вмешалась Кира.
Корруд снял с руки медный браслет, протянул Дарклу, показывая на орнамент, и тихо прошептал:
— Сегодня ночью кто‑то взломал решётку канализации, как раз под моим окном. Я живу напротив «Полбутылки», и мне видны окна второго этажа, там, где съёмные комнаты. Я проснулся от скрипа и успел услышать, как решётка снова закрылась. А в окне третьей комнаты стоял жилец и смотрел вниз, как раз туда, где решётка. Когда решётка закрылась, он закрыл своё окно. Такое впечатление, что с решёткой возился его подельник… если у него таковой есть.
— А с чего ты взял, что он связан с преступностью?
— Так показалось, что это человек нехороший, привыкший считать себя выше других. Я привык доверять своему опыту и интуиции.
— А больше ничего? И где этот постоялец?
— У себя. Он спускается только после полудня, обедает и уходит. Возвращается ночью. И так все два месяца, что он тут живёт. Только пять дней… да, именно пять дней назад он уехал ранним утром, на двух лошадях. То есть, на одной ехал, другая шла без груза. Вернулся только вчера утром и сразу встретился здесь с одним типом, по виду — чистый головорез. Да и сам он явно непрост. Бритоголовый кхитаец, лицо каменное, одет аскетически, не пьёт, кальян не курит, но деньжата у него есть, и он не привык их считать. Кстати, я никогда не видел, чтоб к нему кто‑то подсел. Как бы много народу не набилось, он всегда сидит в гордом одиночестве, и мне кажется, его тут побаиваются, и сам хозяин уж не рад такому постояльцу. Так что, браслет нравится?
— Да, — кивнул эдил, — а из чего он?
— Не знаю. По виду — идеально отшлифованная блестящая бронза, но не зеленеет. Он у меня уже несколько месяцев. Резьба просто безупречна, орнамент изящен и неподражаем. Широкий, вам как раз в полпредплечья. Думаю, это были боевые наручи, но правый потерялся, а может, и не существовал…