— А почему обязательно наручи? — удивился Даркл, — с виду просто красивый браслет…
— Только материал очень прочен и не царапается даже кинжалом. Был бы золотой — цены б ему не было, а иначе зачем делать такую совершённую резьбу на медяшке? Видимо, это нарукавник. Можете испытать своим мечом.
— Верю. Сколько хочешь за него?
— Пятнадцати будет достаточно. Мне он достался за двенадцать, но продать всё никак не могу, потому так дёшево…
Кира угрожающе кашлянула. Корруд извиняющимся тоном сказал:
— Это правда. Дешевле его не отдам. Если угодно, могу предложить хорошие кольца, серебряные, по шесть за штуку…
— Я беру, — Даркл отсчитал перекупщику пятнадцать корон и надел браслет на руку.
Кому‑то этот раскрывающийся браслет шириной почти в локоть был нарукавником, но на массивное предплечье Даркла он пришёлся как раз впору без всяких рукавов, и к тому же легко скрылся под этим самым рукавом: к чему привлекать к себе внимание блестящим нарукавником? Мужчины его племени не ценили золотых украшений, но вещь, полезная в бою, да ещё такая изящная, вполне удовлетворяла незатейливый вкус северянина. Обычай предков, гласящий, что единственными украшениями на мужчине могут быть его оружие и доспехи, не нарушен.
— За пятнадцать корон ты мог бы купить неплохой серебряный браслет, а не эту бронзовую безделушку, — заметила Кира, когда они покинули кабак, — впрочем, тебе ведь без разницы, за что платить казённые деньги и что потом сдавать, чем хуже вещь, тем легче с ней расстаться…
— Во–первых, это не бронза, в моем краю бронзовые инструменты ещё в ходу, и как она выглядит, я знаю, — насмешливо ответил Даркл, — во–вторых, золотые и серебряные браслеты не для воина, а скорее для помощников эдила женского пола. А в–третьих, я заплатил своими деньгами и сдавать этот чудесный нарукавник кому‑либо не собираюсь.
Кира только пожала в отчаянье плечами:
— Да, варвар есть варвар, это навсегда. Впрочем, это дело вкуса. Как по мне, ты уплатил за ничего не стоящую поделку, но каждый сам решает, на что тратить свои деньги. Кстати, я сама тоже не люблю украшений… хотя мне их как‑то подарили несколько, но я их продала, чтоб купить мечи получше.
— А что, тебе выдали негодное оружие?
— Выдать‑то хорошее выдали, но я не люблю сабли, да ещё грубые, тяжёлые и некрасивые. Предпочитаю слегка изогнутые восточные мечи, и чтоб были лёгкие и изящные…
Он расхохотался:
— Так ты любишь, чтоб оружие было ещё и изящным? Ну, ты не так безнадёжна, как кажешься. Только в оружии самое главное — это всё‑таки его надёжность и качество.
— Конечно, — согласилась Кира, — но ты — парень рослый и крепкий, тебе хоть двуручный меч, хоть двустороннюю секиру, без разницы. А я всё‑таки женщина. Ты можешь представить меня с топором или моргенштерном?!!
— Согласен. Твои мечи тебе идут больше, чем моргенштерн. Но в хорошей свалке или против врага в доспехах я бы предпочёл именно моргенштерн, да покрепче. Это если бы не имел моего меча, разумеется. Впрочем, хватит об этом. Давай перекусим и подумаем, как нам быть дальше.
Они купили у уличного торговца жареных колбасок и соус в глиняных чашках с хлебом и с аппетитом поели, присев на невысокий каменный парапет. Потом Кира отнесла чашки обратно и они двинулись к небольшому скверику, находившемуся в соседнем, чуть более респектабельном квартале, нашли свободную скамейку и присели.
— Я думаю, нам следует вернуться туда ещё раз, и после полудня. Видимо, неизвестный доброжелатель не зря указал время.
— Я полагаю, нет, — покачал головой Даркл, — мы уже узнали, что хотели. Похоже, кто‑то хотел столкнуть нас лбами с тем подозрительным постояльцем. И мне думается, что одна старая история будет иметь продолжение…
— Не поняла. Какая история? И тот постоялец, возможно, ни при чем.
— Возможно, но я не верю в совпадения. Шесть дней назад, вечером, я прикончил одного кхитайца, маскировавшегося под гхуула. На следующее утро этот кхитаец, который живёт в кабаке, уезжает с двумя лошадьми. Где‑то пропадает несколько дней и возвращается вчера утром. Днём на нас нападают, и цель — я. Этой ночью на меня нападает ассасин. Должен заметить, что убитый мною кхитаец был ничуть не медленнее этого ассасина, и роста примерно того же. Это очень занятные совпадения, не так ли? Впечатление такое, что кто‑то хочет не остановить расследование, а прикончить меня лично. Ведь вместо нападения на нас можно было сжечь дом за несколько минут до нашего приезда, и одинокий стражник им бы не помешал. Но нет, кто‑то идёт на жуткие расходы, и всё ради меня.