— Скорей, друзья, помогите мне защитить окна! Если я не ошибаюсь, начинается космический дождь.
Ученые бросились к четырем окнам гондолы и с быстротой молнии опустили подвижные ставни. Падающий с боку, короткий, шумный дождь проходил по „Мировому Пловцу“ и сильнее еще по его гондоле. Профессор Штиллер уже начал думать, что всякая опасность устранена, когда снова второй, но еще более сильный удар потряс гондолу. За ним последовал треск и громкий крик боли. Место, на котором в гондоле находился быстромер, было задето маленьким метеоритом. Инструмент был попорчен страшным сотрясением, и его внутренняя стеклянная оправа разбилась. Один из осколков задел профессора Фроммгерца, который теперь лежал на полу гондолы, залитый кровью, и громко стонал.
Удар так сильно отбросил гондолу в сторону, что внутри ея произошел полный безпорядок. Только некоторое время спустя колебательное движение гондолы прекратилось и все снова пришло в прежнее спокойное состояние. Дальнейших ударов не последовало, и профессор Штиллер имел основание, предположить, что „Мировой Пловец“ избавился от этой новой опасности неожиданно счастливым образом.
Хуже всего было то, что быстромер стал совершенно непригодным и пришел в полное бездействие. Об исправлении его во время пути нечего было и думать. Эта несчастная случайность совершенно запутала все расчеты Штиллера и лишила его возможности контролировать быстроту шара. Теперь все было предоставлено слепому случаю. Точныя вычисления пришлось заменить простыми предположениями. Предположения же снова открывали простор печальным мыслям.
Все дальше бежало время и все дальше летел шар по своему пути. Жизненные припасы уже настолько истощились, что, несмотря на слабый аппетит жителей гондолы, через самый короткий срок должен был почувствоваться недостаток в самом необходимом. Запас электрической энергии также уменьшался с ужасающей быстротой.
Что принесут следующие дни? В их непроницаемой тьме скрывалась участь, счастье, или гибель всей экспедиции. Электрический свет внутри гондолы становился все слабее; сильный холод, который, несмотря на меховыя одежды ученых леденил их члены, делался все более и более ощутительным. Мрачное равнодушие овладело всеми учеными и переходило постепенно в род безсознательнаго состояния. Казалось, что конец страдальцев медленно приближается. Так проходили долгие томительные часы; внутри гондолы уже не раздавалось ни малейшаго звука. Вдруг произошел сильный толчек. Шар и гондола отлетели в сторону и, казалось, собирались перевернуться. Бедные путешественники в гондоле попадали друг на друга, столкнулись друг с другом и начали пробуждаться от своей, похожей на смерть, дремоты.
Страшно перепуганные сильным сотрясением, ученые только после долгих усилий нашли в себе силу подняться на ноги. Когда они, наконец, с трудом открыли глаза, в разбитыя окна гондолы вливался ярки, веселый солнечный свет. Прошло некоторое время, прежде чем ослабевшие глаза воздухоплавателей снова привыкли к свету солнца, котораго они так долго были лишены. Но тогда летаргическое состояние сразу соскочило с них.
Профессор Штиллер первым поднялся на ноги. Не заботясь о возможной опасности, он отважно высунул голову из окна, чтобы изследовать причину столкновения „Мирового Пловца“ с другим чуждым телом, и ученому сразу стало понятно, что должно было случиться что-нибудь подобное.
— Ура! Ура! — закричал он своим товарищам, в страшном волнении отступая от окна. — Ура! мы спасены! Мы столкнулись, к счастью очень легко, с маленькой луною Марса, Фобосом. Внешняя оболочка нашего шара, правда, изорвалась местами и, как я вижу, произошли и другия повреждения, но это теперь не имеет значения! Смотрите сюда, вниз, — там под нами, как раз под нами, лежит Марс. Спасены! Спа… — профессор Штиллер упал навзничь в глубоком обмороке.
Энергичным усилиям профессора Пиллера, наконец, удалось снова вернуть к жизни потерявшаго сознание.
— Где мы? — спросил профессор Штиллер слабым, едва слышным голосом.
— Этого мы и сами хорошенько не знаем. Вероятно, все еще в воздухе, а не на твердой почве, — ответил профессор Пиллер.
— В таком случае мы должны открыть клапаны и заставить „Мирового Пловца“ медленно и осторожно спуститься, — решил профессор Штиллер.
— Но чувствуете ли вы себя достаточно сильным, чтобы снова принять на себя руководство всем этим делом?
— Это должно быть очень просто!
С этими словами профессор Штиллер поднялся на ноги и сейчас же бросил взгляд в окно, чтобы изследовать местонахождение шара.
Верно: там внизу, на разстоянии всего нескольких километров от „Мирового Пловца, ясно и резко выделялся огромный канал, берега котораго окаймлялись темнозеленой, тропической растительностью; кое-где, разсеянные поблизости и залитые теплыми солнечными лучами, виднелись хорошо возделанныя поля и сады. Своеобразныя, издали сверкающия ослепительной белизной, здания доказывали близость живых существ. Громкий восторг, который проявили воздухоплаватели однажды при проходе возле земной Луны, заменился немым удивлением, когда они теперь с сердцами, переполненными благодарностью судьбе, спасшей их в последний миг от гибели, смотрели из своей гондолы вниз на сказочно прекрасный пейзаж, к которому они теперь быстро приближались.
ГЛАВА IV. На Марсе
С Марса — так как это действительно был он — уже давно заметили шар. Когда он приблизился к поверхности планеты, множество людей, живущих поблизости, устремились к месту, куда опускался воздушный корабль. „Мировой Пловец“ остановился на широком, зеленом лугу, на котором паслись стада рогатаго скота самых благородных рас. Профессор Штиллер отбросил якорь с канатом широкой дугою от гондолы и указал знаками и мимикой стоящим внизу людям, что приблизительно они должны сделать, чтобы укрепить шар. Жители Марса сейчас же поняли, чего хотел от них незнакомец на своем немом языке. Без малейшей торопливости, но быстро и поразительно ловко, были выполнены желания профессора. Теперь шар твердо и прочно стоял на якоре.
Веревочная лестница была спущена из гондолы и прикреплена к предназначенным для этого металлическим крюкам. Семь ученых из далекой Швабии спустились по ней один за другим и вступили на Марс первыми из детей Земли. Мягкий, бальзамический, полный благоуханий воздух охватил отважных путешественников, когда они выбралась из своей гондолы. Чувство блаженства, возрождения к новой жизни, несказаннаго удовольствия наполнило грудь бедных, полумертвых людей, когда они после стольких недель снова в первый раз почувствовали под ногами твердую почву. Да, они чувствовали потребность сначала удостовериться лично, что у них под ногами действительно земля. Они дотронулись руками до грунта, чтобы убедиться, что он по составу подобен земле. Нет, это был не сон, а действительность, они стояли на твердой почве. Тысячу тысяч благодарений Небу, позволившему им, наконец, достигнуть цели! Слезы счастья, слезы самой чистой радости бежали по обросшим бородами, давно уже не бритым щекам, перенесших столько испытаний, ученых.
— Громы небесные! На кого только мы похожи! — воскликнул с ужасом профессор Пиллер, пристальней всмотревшись в своих товарищей при солнечном свете.
Через секунду все ученые разразились громким хохотом при виде комичной наружности всей их компании. Профессор Штиллер затем принялся разсматривать окружающих его и его товарищей людей, — и, действительно, это были настоящие люди из плоти и крови, все эти существа, собравшияся вокруг них и разсматривавшия с приветливой улыбкой сыновей Земли.