— Нет, товарищи, нет… Наша задача победить фашизм, осудить и наказать виновных. Нельзя весь народ стричь под одну гребенку. Среди немцев есть честные люди, коммунисты.
Курсанты притихли, но по всему было видно — не очень им по душе была эта беседа.
Офицеры — командиры рот, взводов, замполит, парторг и Гурин стояли позади лектора и слушали его внимательно: это было интересно.
Незаметно к ним подошел старший лейтенант Шульгин, встал рядом с Гуриным и таинственно и строго прошептал ему:
— Пойдем со мной, — и, отойдя в сторонку, нетерпеливо оглянулся — идет ли он.
— Что случилось, товарищ старший лейтенант?
— Это я у тебя должен спросить, — бросил он сердито. — Поедешь со мной в отдел. Вызывают.
— Меня? В отдел? Зачем?
Шульгин криво усмехнулся:
— Я всегда чувствовал, что за тобой какой-то хвост тянется.
— Нет, товарищ старший лейтенант, плохой у вас нюх: никаких хвостов у меня нет.
— А оккупация? Без следа?
— Без следа. У вас было достаточно времени проверить.
— Вот, наверное, и проверили. Просто так туда не приглашают.
— Разрешите, я доложу майору? — сказал он и, не дожидаясь разрешения, побежал к Кирьянову, сообщил ему на ухо: — Меня забирает старший лейтенант Шульгин. Говорит, в отдел вызывают.
Майор резко обернулся, посмотрел на Гурина, потом оглянулся на Шульгина, подошел к нему быстро:
— В чем дело, старший лейтенант?
— В отдел зачем-то вызывают, — сказал тот спокойно. — Сам ничего не знаю.
Майор взглянул на комсорга, подумал что-то, сказал тоже спокойно:
— Ладно. Езжайте.
Шульгин на немецкой территории, как и многие другие, обзавелся транспортом и пешком теперь не ходил. У него была резвая серая лошадка и легкая двуколка. Когда они пришли в хозвзвод, Авось уже ждал его, держа лошадь под уздцы.
— Садись, — кивнул Шульгин, указав на двуколку, сам зашел с другой стороны и, подобрав вожжи, взобрался в люльку. Гурин ступил на металлическую ребристую ступеньку, сел рядом. — Пошла! — Шульгин дернул вожжами, и лошадка покатила их легкой рысью.
В Ландсберге, не доезжая квартала до дома, где расположен отдел, Шульгин привязал лошадь к забору, и дальше они пошли пешком. Так все делали, у кого был незаконный транспорт — машина, мотоцикл или лошадь.
В отделе их принял старший лейтенант Чикин. Заговорил приветливо, спросил:
— Н-ну, как г-голова, Гурин?
— Пока цела. Скоро совеем заживет.
— Это х-хорошо.
Гурин понял, что его вызвали по тому делу, которое случилось с ним во время командировки в Дразикмюле, и немного взбодрился, хотя тоже приятного мало, но радовало, что Шульгин остался в дураках: далась ему эта оккупация.
— П-посидите немного, — сказал Чикин и вышел.
— Ты что, с ним знаком? — спросил Шульгин.
— Да… Встречались как-то, — сказал Гурин небрежно.
Шульгин ухмыльнулся, но спрашивать больше ничего не стал. Через какое-то время пришел Чикин и позвал Гурина с собой, а Шульгину сказал, что его зовет к себе майор Крылов.
Они прошли в конец коридора, там, у часового, свернули направо, спустились по ступенькам вниз, миновали еще одного часового и очутились в подвале. Здесь по обе стороны в стенах было несколько массивных дверей с широкими задвижками и закрытыми квадратными форточками на уровне глаз. Гурин понял, что это за двери, и ноги его сделались ватными: «Неужели посадят?..»
Возле одной двери Чикин остановился и, обернувшись, сказал тихо:
— Сейчас посмотришь в глазок… Только смотри внимательно. И кого узнаешь, скажешь. — Он бесшумно сдвинул круглую заслоночку на форточке и кивнул Гурину: — Давай смотри.
Гурин прильнул к глазку и увидел у противоположной стены четырех человек — двух майоров, капитана и старшего лейтенанта. Они были хорошо освещены и сидели прямо, будто их фотографировали на паспорта. Гурин хотел начать изучение с крайнего левого, как вдруг лицо одного майора, он сидел вторым справа, показалось ему знакомым. «Точно, это же он, майор из „эмки“!» Гурин оглянулся на Чикина, тот, приложив палец к губам, спросил тихо:
— Узнал кого-нибудь?
— Узнал! — прошептал Гурин. — Узнал! Он, тот самый майор из «эмки»!.. Он, он!.. Второй справа.
Чикин заглянул сам в глазок.
— Посмотри еще раз, в-внимательно, м-может, не он?
Гурин посмотрел. Нет, сомнений быть не могло: он узнал бы его даже среди сотни майоров, даже будь он голым в бане.
Они вернулись в кабинет Чикина, он снял трубку полевого телефона и коротко доложил кому-то: