— Вот она где, шрапнель, надо было днем ею шарахнуть по фрицам, высотка была бы нашей! — шутил какой-то остряк.
Поесть не успели, прибежал связной.
— Вы — автоматчики? Срочно все к командиру роты. Бегом.
— Не дал поужинать спокойно, — заворчали солдаты, однако засуетились: кто стал быстро доедать кашу, кто принялся вываливать ее за бруствер, весело заскрежетали ложки о котелки, подчищают остатки. — Пошли, а то будет орать.
По ходу сообщения побежали они вслед за связным. Еще издали увидели: стоит Кривцов, отдает распоряжения направо и налево, руками размахивает, только полы палатки взлетают, как от сильного ветра.
— Пришли автоматчики, — доложил связной.
— Где?.. — обернулся командир роты. Заорал: — А где остальные? Всех сюда!
Автоматчики угрюмо молчали, переглядывались: «Он что, дурак?»
— Угу, — кашлянул Кривцов. Наверное, дошло до него, где остальные. — Ладно. Ты, — указал он на Проторина, — бери пулемет. Будешь первым номером. Ты — вторым, — ткнул он в Шевцова и отделил их от остальных.
Те замешкались, хотели что-то сказать, но комроты закричал:
— Быстро! — и рука его вытянулась в сторону РПД, который лежал на бруствере на боку, задрав вверх одну сошку, словно зарезанный баран ногу.
Сергей поднял пулемет, пошел куда-то по траншее вперед, вслед за ним с сумкой с запасными дисками поплелся Шевцов.
— Ты, — указал Кривцов на Гурина, — бери ружье.
«Так и знал! — выругался Василий про себя. — Чего не хочешь, то обязательно будет!» Это ПТР, длинную эту железную палку, он невзлюбил с первого раза, еще когда только увидел в запасном полку, — неуклюжее, тяжелое, примитивное оружие. «Разве с ним, — думал он, — можно обороняться против танков?..» И вот оно, как нарочно, достается ему. «Что бы стать мне первым или хотя бы вторым! Достался бы пулемет». Но делать нечего, потянул Гурин нехотя эту железину.
— Будешь первым номером. Второй номер… Где второй номер ПТР?
— Я тута, — отозвался как-то вяло рядом стоящий солдат.
— Вот второй номер. Патроны есть?
— Та есть…
— Шагом марш! — махнул им комроты, чтобы отошли подальше.
Гурин и его второй номер отошли. Проторин с Шевцовым возились у пулемета.
— Тебе что досталось? — спросил Проторин.
— А во — дубина, — Гурин со злом поднял свое ружье.
— О! Тогда нам, К-к-коля, по-в-езло! — обрадовался тот.
Направив ствол в сторону немцев, Гурин открыл затвор — в казеннике оказался патрон. Он вытащил его, проверил работу затвора, вложил патрон на место. «Черт знает что за оружие! Даже на затворе не рукоятка, как на винтовке, а крючок какой-то. А ручка, за которую переносить ружье? Ну что это за ручка! Железный плоский кронштейн, а по бокам наклепаны две примитивные деревяшки. Будто дядя Карпо топором выстругал». Все нутро Гурина, аристократическое нутро автоматчика, восставало против противотанкового ружья.
— Патронов много? — спросил он сердито у своего напарника, будто тот был виноват, что Гурину досталось нелюбимое оружие.
— Да вота, — он положил на бруствер сумку. — Богато… Куды их?
Голос у солдата был тягучий, слабый, как у тяжелобольного. Гурин присмотрелся к нему: маленький, щупленький пожилой дядька. «Старик, — определил он. — Ему уже, наверное, лет сорок, не меньше. А я так грубо с ним обращаюсь. Он в отцы мне годится…»
— Ничего, пригодятся, — сказал Василий мягко, заглаживая свою оплошность. — Сейчас выберем местечко, оборудуем позицию…
— Какую п-п-позицию? — услышал их разговор Проторин. — Сейчас марш-б-бросок будем д-делать. Немцы-то д-д-драпанули. Р-разведчики там уже п-побывали.
— Как драпанули? А зачем же мы целый день лезли туда?
— А к-кто ж знал.
Вот почему притихла эта высотка: там, оказывается, уже никого нет!
По траншее пробежал старший лейтенант Кривцов:
— Готовы? Быстро! Быстро! Через пять минут тронемся. Быстро!
Задача ясна, и Гурин переворачивает свою грозу для немецких танков набок, поджимает к стволу ножки-сошки, вешает поудобнее вещмешок на спину, автомат на шею — готовится к походу.