IV
Полмесяца промелькнуло, как единый миг. Дел у начальника колонии всегда невпроворот. А там и ответы на запросы приходить начали. Выяснилось, что дочь Костровец Лидии никогда в одном городе с Козловым не была, следовательно, эту медсестру из списка подозреваемых можно условно вычеркнуть. За отсутствием мотива.
На следующий день получен был ответ по запросу о второй медсестре – Ермиловой Светлане. Ничего особенного в нем не было: никак жизненные пути этой женщины с покойным заключенным не пересекались.
Дольше всего пришлось майору ответов ждать по запросам о Софье Васильевне. Первой пришла справка из ЗАГСа: выяснилось, что до замужества Софья вовсе не Богдановой была. Увидев девичью фамилию доктора, Владилен Леонидович снова ощутил, что в груди у него каким-то образом пропасть бездонная умещается.
«Быть может, однофамилица? - обнадеживал он себя, перелистывая папку с материалами по умершему зеку. – Мало, что ли, Стасевичей на свете? Сейчас вот посмотрю, как имя-отчество девушки пострадавшей, и станет ясно, что никакие они не родственницы».
Увы! Стасевич Полина Васильевна, 1987 г.р., уроженка города К., вполне могла быть сестрой Богдановой, а в девичестве – Стасевич Софьи Васильевны. Одиннадцать лет – это, конечно, большая для родных сестер разница в возрасте. Но не запредельная. Значит, пока старшая сестра училась, женилась – младшая с бабкой жила.
Потом беда пришла: вор в дом влез, напал с ножом на двух беззащитных женщин. Как не порешил обеих – одному богу известно. Старшая сестра, разумеется, все бросила: работу, мужа. Помчалась спасать. На суде наверняка была, там Козлов ее и запомнил.
Ах, Софья Васильевна! Такая плавная, милая и улыбчивая. Скольким людям помогла, сколько диагнозов поставила, сколько народу вылечила. Никому не отказывала – кто б ни обратился, даже когда в колонию работать ушла. Все ее безотказности да бескорыстию удивлялись – ведь никогда ничего за помощь не требовала. Может, будущие грехи заранее замаливала?
Владилен Леонидович ощутил вдруг слабость в ногах, сел, откинулся в кресле и глаза закрыл. Размечтался, майор? Думал замуж позвать, чтоб до старости лет бобылем не ходить? Вот тебе и невеста, майор. Невеста-уголовница. Но как, как она это сделала?! Неужто стояла и прижимала подушку к лицу Козлова руками своими теплыми, легкими, привыкшими животы прощупывать да пульс считать?
V
В лазарет к Софье майор Добрянов пошел ближе к вечеру, когда показалось, что все детали предстоящего разговора продумал, все вопросы выверил. Но, пока шел – напрягся так, что к ушам кровь прилила, а воротничок форменного кителя вдруг тесен стал. Так и ввалился к ней: красный, задыхающийся, окаменелый. Софья Васильевна только глянула на него – и тут же за тонометром потянулась:
- Давайте-ка, Владилен Леонидович, давление измерим. Что-то Вы красный совсем.
Майор китель скинул, закасал рукав, сел и руку ей протянул: измеряйте. Две минуты в молчании прошли: Софья за стрелкой следила, а Добрянов в лицо ее смотрел. Искал следы душевного смятения. Раскаяния. Или хотя бы страха. Искал – и не находил.
Безмятежная, словно тициановская мадонна, доктор Богданова измерила давление, пульс подсчитала, затем снова к нему обратилась:
- Что-то Вы, Владилен Леонидович, напряженный сегодня какой-то, и молчаливый. Боли какие-нибудь беспокоят? Или неприятности по службе?
- И то, и другое, Софья Васильевна, - пожаловался Добрянов. – И то, и другое.
А потом спросил в лоб:
- Софья, скажите, вы с пациентом своим, Борисом Козловым, раньше знакомы не были?
Неужто тревога мелькнула в ее глазах? – нет, показалось. Только легкое удивление на лице проступило:
- Нет, не была. Я, Владилен Леонидович, несколько в других кругах вращалась. Если можно так выразиться.
«Иронизирует. Защищается?» - отметил про себя Добрянов. И снова в атаку пошел.
- Софья Васильевна, а Вам известна фамилия человека, который Вашу бабушку изувечил и вашей сестре шрам на лице оставил?