Капитан испуганно взглянул на ученого.
— Не говорите так.
Кавергин рассмеялся.
— Не волнуйтесь, Мартин Августович. Нам теперь все кашалоты завидуют…
Игорь Васильевич посмотрел на стрелку прибора. Она ожила. Что-то ее беспокоило. Она вздрагивала, на мгновение отклонялась, а затем вновь возвращалась в устойчивое нулевое положение. Кавергин понял, что прибор реагирует на глыбы камня и куски застывшей лавы, выброшенные вулканом. «Неплохо, что ты такая чувствительная, стрелочка, но заметишь ли ты батискаф, вот в чем дело, — подумал Кавергин. — Океан и батискаф… Да, это даже не иголка в стоге сена».
Внезапно стрелка резко подпрыгнула и застыла, указывая на цифру 10. Кавергин осторожно развернул прибор и определил направление: северо-северо-запад.
Через несколько секунд он был на месте, где прибор заметил металлическое тело. Игорь Васильевич с удивлением осмотрелся: ничто не говорило о присутствии батискафа, куски охлажденной лавы да камни разрывали илистую поверхность дна, словно огромные черные язвы. Но прибор упрямо твердил свое: где-то здесь должен находиться металл.
Кавергин присел на длинный лавовый язык, похожий на спину гигантской черепахи, и задумался.
Где же?
Вдруг он услышал слабый стук, доносившийся снизу. Негромкий, еле различимый, он отозвался в душе Кавергина громовыми раскатами радости. Батискаф был под ним!
Игорь Васильевич спрыгнул на дно и сразу ушел по грудь в ил. Он руками обчищал и ощупывал каменную глыбу, пока, наконец, не почувствовал полированный бок аппарата. Схватив водяную ракету, он нанес несколько сильных ударов по металлу. В ответ посыпались быстрые взволнованные толчки. Обитатели батискафа приветствовали своего спасителя.
Кавергин огляделся и недовольно покачал головой. Задача была исключительно трудной. Батискаф оказался наглухо замурован в лавовом выбросе. Выцарапать аппарат из каменных объятий можно только с помощью взрыва. Перенесут ли ребята новую встряску?
Игорь Васильевич постучал по скользкой обшивке. Мухин быстро отстучал ответ: живы, ранений нет… настроение хорошее… температура градусов восемь… из-за холода не работает очистка воздуха… пришлось перейти на кислородные маски…
Последнее сообщение встревожило Кавергина: значит, время для спасения ограничено. Он передал внутрь батискафа несколько ободряющих слов, закрепил на камне зажженный прожектор для ориентира и помчался вверх, оставив за собой хвост взбаламученного ила.
Дно океана опустело. Одиноко маячил тусклый луч света, освещавший фосфоресцирующую взвесь из частиц глины и микроводорослей. Глухие отзвуки извержения и рассеянный багряный свет придавали подводному ландшафту зловещую окраску. Казалось, все здесь застыло в ожидании роковых событий…
Кавергин вернулся через час. Он привез с собой тюк с инструментами и материалами. Здесь был тол в аккуратных цилиндриках, подрывная машинка для подводных работ и ручной электробур.
В ушах у Игоря Васильевича еще стояли шум аплодисментов и крики «ура» на палубе «Шокальского», грянувшие, когда стало известно, что батискаф найден.
— Я не подрывник, — сказал он капитану, выслушав его наставления. — Но, кажется, я вас понял и постараюсь сделать все так, как вы мне советуете.
Кавергин постучал внутрь батискафа. Там долго не отвечали. Наконец, раздались слабые удары. «Воздух… что-то с воздухом… баллон израсходован полностью…»
Игорь Васильевич оцепенел. Это было неожиданно. Кислорода в баллоне должно было хватить по крайней мере еще часа на четыре. Обыкновенно батискаф полностью обеспечивается работой углекислотной установки. Баллон с кислородом — это аварийный запас.
И вот… Что-то произошло.
Кавергин принялся торопливо сверлить дыры под заряды. Передвигаться по вязкому мягкому грунту было тяжело, и он как-то очень быстро устал. Когда все было готово, в глазах у него уже плыли темные круги. Он оттащил подрывной ящик подальше от лавовой глыбы, в которой, как жук в янтаре, покоился батискаф.
«Шестнадцать погружении на такую глубину даже кашалот не выдержит», — мелькнула вялая мысль. Медленным движением он замкнул контакты. Резкий треск, словно разорвали полотнище, на миг ошеломил его. Ил вздыбился густым желтым облаком и закрыл поле зрения. Кавергин подождал, пока ржавые потоки придонной грязи немного осели, и поплыл к месту взрыва. Ни батискафа, ни лавы он там не обнаружил. «Вырвались… Живы ли?» — подумал он и внезапно ощутил страшную усталость. Тело его было разбито и бессильно. Каждое движение давалось с трудом.