– Ты привел ее? – раздался из темноты низкий голос.
Я обернулась и увидела, как в круг слабого света от лампочки в кабине грузовика шагнул Джесс. У него на плече лежал маленький мальчик, которого он нес так, словно тот весил не больше мешка с мукой. Это был мальчик, которого звали собакой, и, когда Джесс поставил его на ноги, тот тупо уставился прямо перед собой. Мне потребовалась секунда, чтобы связать кровавую полосу на рубашке Джесса с присутствием мальчика.
Вот почему дверь трейлера не открылась.
Джесс и мальчик были не одни. За ними последовали несколько других мальчишек. Полдюжины, дюжина. Почти все, кого я видела, включая маленького психа с пистолетом – Чарли. Со следами слез на грязных щеках он уже не казался таким крутым.
– Охотник, – услышала я шепот одного из них. – Тот, кто забрал Уилла.
– Он вернулся за нами, – сказал другой.
Джесс делал это раньше. Это значит, что он бывал в Стойкости. Все смешалось у меня в голове. Сейчас я не в состоянии разобраться.
– Забирайтесь в кузов. Все, – приказал Джесс.
– Куда ты нас везешь? – спросил Чарли.
Джесс стоял лицом ко мне, а не к мальчикам, поэтому только мы с Шоном увидели, как он сжал губы и опустил взгляд.
– В безопасное место, малыш, – сказал он.
На меня накатила новая волна головокружения, и я схватилась за открытую дверцу машины. «Это из-за бега, – сказала я себе. – От недостатка пищи и воды».
Шон встал и удержал меня за предплечье.
– У нас на хвосте солдаты, – сказал он Джессу.
– Они схватили Чейза, – сказала я. – Почему вы не освободили его?
У Джесса дернулся глаз, когда он посмотрел на меня сверху вниз.
– У тебя идет кровь, соседка.
Он кивнул на мой бок, и, посмотрев вниз, я поняла, что порез от стекла из мини-маркета вновь кровоточит. Бледно-красное пятно на моей рубашке растеклось на полтуловища.
– Эмбер... – Шон потянул меня назад к машине, но я споткнулась и рухнула ему в руки. – Держись.
Моя щека легла на его перевязанное плечо.
– Вы не должны были бросать его, – прошептала я.
После этого я ничего не помню.
* * *
Когда я очнулась в следующий раз, я лежала на диване и, моргая, смотрела на желтые пятна от воды на потолке. Было поздний вечер или, может, раннее утро, судя по красному свету, заливающему пол.
Я попробовала сесть, но меня остановила резкая боль в правом боку. Подняв подол чистой рубашки, я обнаружила толстую повязку, закрепленную полосками ткани. Кто-то промыл мою рану.
Я осмотрелась и узнала старинный кофейный столик, на котором стоял ящик с медикаментами, и испорченные журналы, сложенные стопкой на ковре рядом с одной из ножек.
Дом с припасами. Номер три. Тела на кровати.
До мини-маркета, где схватили Чейза, теперь было много миль.
Я была не одна. Возле стены на одеяле лежала девушка. Я приподнялась на локтях. В остальном комната была пуста, хотя пол покрывали грязные следы, некоторые были окрашены красным.
Я опустила ноги на пол, слегка потянувшись из стороны в сторону, чтобы понять, насколько свободно могу двигаться. В боку защемило, и я задержала дыхание.
Мою грудь сдавили темные пальцы ужаса. Сколько я здесь пролежала?
Девушка на полу подняла ладони к лицу, запустив пальцы в массу темных волос. У волос были светлые корни, так что, наверное, она их красила.
Я присмотрелась повнимательнее. Вокруг шеи девушки виднелись красные следы, и я неосознанно поднесла руку к собственному горлу, нащупав только содранную кожу в том месте, где ее обожгло веревкой. На шее свободно висела цепочка, кольцо и медальон лежали прямо над круглой отметиной на ключице, которая осталась после пожара в Ноксвилле.
Девушка тихо застонала. У нее было перевязано плечо, а на ногу наложена шина. Что бы с ней ни случилось, это было нелегко.
Потом она отняла ладони от лица, и я разинула рот от удивления.
– Кара?
Ее взгляд, немного затуманенный, метнулся ко мне.
– Привет, сестра.
Тогда я заметила на полу возле ее плеча пузырек с таблетками. Она схватила его и, не поднимаясь, поднесла ко рту. При звуке ее сухого сглатывания я сжалась.
Кара жива. Кара, которая позволила всей стране считать снайпером меня, а не ее. Которую ФБР убило в Гринвилле, когда она была с Такером.
– Я думала, ты умерла.
Когда потрясение прошло, мои ладони сжались в кулаки. Если бы она не была так ранена, я бы ее придушила.
– Я тоже так думала.
Она выглядела меньше, чем раньше. Не тоньше, хотя ее щеки и казались запавшими, а более хрупкой. Я никогда не думала, что увижу ее такой сломленной. Она выглядела совершенно другим человеком.
– Что с тобой случилось?
Она подняла глаза к потолку:
– Меня поймали.
Я усмехнулась. Это было и так очевидно.
– Как ты оказалась здесь?
Ее брови скривились.
– Не знаю. – Она помолчала. – Они меня отпустили. Какие-то Сестры подлечили меня, дали мне лекарства и подкинули до границы Красной зоны. Оттуда я шла пешком.
– Твоя нога...
– Болит, – закончила она.
Я не понимала, почему МН ее отпустила. Я никогда не слышала, чтобы они кого-то отпускали.
– Что это за место? – спросила я.
– Что-то вроде убежища, – сказала она. – Тайник. Им не пользовались уже много лет. Я так полагаю, что старики, которые тут жили, двинули коня.
Я поежилась, вспомнив трупы, покрытые тараканами.
– Почему ты не сказала мне, что ты снайпер?
Она оттянула воротник и постучала пальцем по такому же шраму над ключицей, что сейчас заживал у меня.
– Дело превыше всего. Всегда.
В ее слабом смехе слышался цинизм.
– Кара, это мое имя. Ты убивала людей от моего имени.
Мой громкий от гнева голос оцарапал пересохшее горло.
– Разве ты не этого хотела? Мести? Что ж, ты ее получила. По крайней мере все думали, что ты получила. – Она кашлянула и вздрогнула. – Не говори мне, что ты уже пресытилась. Людям не обязательно знать, что это была я. Все почести достались тебе, сестра.
– Я не хотела почестей.
Кара закрыла глаза.
– Ты, может, и не хотела, а Эмбер Миллер хотела.
Я открыла рот, чтобы возразить, но, ощутив панику, поняла, что это бессмысленно. Кара права. Так же, как когда-то я видела двух людей в Чейзе – солдата и мальчишку, которого любила, – сейчас она видела двух людей во мне. Снайпера, который жаждал мести и с помощью Статутов призывал людей сражаться, и настоящую меня. Девочку, скрытую от всех.
Девочку, которую не знал никто, кроме Чейза.
Если я не найду его, то и меня не станет.
– В любом случае Девитт сказал, что это он, – вспомнила я. – Мы слышали по радио. Его схватили, и он сказал МН, что он снайпер.
Кара опустила пузырек и уставилась в потолок.
– Стойкость не выстояла, – сказала она. – Кажется, он все-таки вытащил меня.
Ее слова оживили воспоминание. Ночь, когда я ускользнула на поиски Чейза, но вместо этого подслушала, как доктор Девитт разговаривал с кем-то на кладбище.
«Это не поставит под удар нашу миссию. Мы уже проверили все, что рассказала девочка. Речь идет только о быстрой эвакуации».
Девитт говорил о Каре?
– Думаешь, Девитт сделал так, чтобы тебя отпустили? – спросила я.
– Знаешь, мы не такие уж разные, – тихо сказала она, не отвечая на мой вопрос. – Они забрали мою маму тоже. За укрывательство врагов.
Скривившись от боли, она села, опираясь на стену. Ее челюсть распухла и являла собой смесь коричневого и фиолетового цветов. Нижняя губа треснула и кровоточила. Кара потрясла пузырек с таблетками, и те загремели внутри. Напряженные линии вокруг ее глаз разгладились. Сколько она уже приняла?
Я постаралась прояснить мысли. Шон сказал, что солдаты следовали за нами от мини-маркета до Потерянных мальчиков. Всего лишь вопрос времени – когда они выйдут на этот дом.
– Нам нужно убираться отсюда, – сказала я.
Кара посмотрела на что-то поверх моего плеча, и, обернувшись, я увидела, как Шон идет по коридору, за которым находилась спальня с трупами. В три длинных шага он подошел ко мне, по лицу было понятно, что он торопится.