«Процесс над Петеном — это скандал. Подавляющее большинство улик, предъявленных обвинением, американский суд даже не принял бы к рассмотрению. Нет никаких доказательств, что Петен состоял в заговоре против республиканского режима. Передача полномочий маршалу была произведена совершенно легально… Франция страдает от того, что вынуждена на виду у всех полоскать свое белье…» (30 июля 1945 г.).
«Уход де Голля застал нас врасплох. Но мы о нем не сожалеем. Мы не желаем его возвращения. Его друзья озадачены, его противники посмеиваются. Почему он ушел? Потому что его темперамент не подходит к демократическому режиму, тут сказалась и потеря престижа, растущая оппозиция социалистов и коммунистов, огорчения в ходе подготовки конституционных текстов. Но он ушел, убежденный, что его скоро позовут назад. Консерваторы никогда не простят ему, что он допустил к власти коммунистическую партию» (январь 1946 г.).
Когда тот же де Голль позже займет явно правые позиции, изменится и тон посольских депеш. Госдепартамент сделает на их основании следующий вывод: «В случае прихода коммунистов к власти может создаться ситуация, когда против них выступят антикоммунистические элементы, возможно, под командованием генерала Шарля де Голля. Гражданская война будет иметь целью вырвать Францию из-под контроля красных. Но еще и еще раз нам следует подумать, должны ли мы будем оказать помощь, когда и какую. Наше решение будет зависеть от обстоятельств конфликта, от силы антикоммунистического движения и от настроений населения…» (1947 г.).
Мы увидели лишь самый кончик дипломатической правды — и сколько еще остается сокрыто от глаз? Но вывод неопровержим: партия французских коммунистов, уже летом 1940 года организовавшая вооруженное сопротивление агрессору, партия, в рядах которой пало за свободу Франции 75 тысяч членов, — эта партия пугала буржуазию и реакцию больше, чем старые или новые оккупанты. Против нее сплачивались все черные силы, плелись нити заговора. Посольство США в Париже раздобыло однажды странный документ, подписанный полковником Ги Тами:
«Мы располагаем в Париже силами в 15 тысяч человек, и еще 60 тысяч человек находятся в резерве. У нас установлена прямая связь с армией и полицией: в случае беспорядков, спровоцированных коммунистами, армия предоставит нам оружие… Нужно быть начеку… с этой целью из полиции уволено 4 тысячи коммунистов».
Полковник Ги Тами командовал одним из таких отрядов, готовых в любую минуту учинить варфоломеевскую ночь. Штаб его находился рядом с посольством США. Уж не попал ли в посольский архив доклад, который в свое время полковник представил дипломатам?
6. У истоков «Нормандии»
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 12 мая 1978 года о награждении орденом Дружбы народов «…за активную работу по укреплению дружественных связей между народами Франции и Советского Союза и в связи с 80-летием…» явился для меня поводом попросить аудиенцию у генерала авиации Марсиаля Валена. Мы встретились в генштабе военно-воздушных сил Франции: генерал оставался на действительной службе без ограничения возраста. Шел уже шестьдесят первый год его воинской службы, из них первый десяток он отдал кавалерии. Советский орден Дружбы народов стал его пятьдесят второй наградой.
— Вам принадлежит заслуга создания эскадрильи «Нормандия». Как родилась эта идея?
— Долгий рассказ… Когда Францию растоптали фашисты, меня на родине не было. Я находился во французской военной миссии в Бразилии. Правительство Петена телеграфировало мне оставаться на своем посту, так как, мол, этого требуют интересы Франции.
Генерал ВВС Франции Марсиаль Вален
Я отстучал в ответ: «Предложения принять не могу. Я направляюсь туда, где велит мне быть мой долг».
— За это правительство Виши и приговорило вас к смерти?
— Нет. Попозже, в 1941 году, когда французские воздушные силы уже наносили ощутимый урон врагу. А в начале войны перед нами стояла задача возродить свою воздушную армию. Лишь в феврале я дождался первого корабля из Бразилии в Англию, но, когда прибыл туда, к сожалению, не застал де Голля. Меня ожидало его письмо, возлагавшее на меня функции начальника главного штаба военно-воздушных сил.
Командование союзнических войск, в отличие от генерала де Голля, не слишком торопилось начать активные боевые действия, что вызывало у него сильное недовольство. Как командующий воздушными силами «Свободной Франции», я договаривался о создании в рамках английских королевских воздушных сил, действующих на Ближнем Востоке, двух французских авиационных соединений — бомбардировочного и истребительного. Вот тогда-то мне и пришла в голову мысль присвоить новым эскадрильям не порядковые номера, под которыми они растворились бы в составе английских ВВС, а дать им имена французских областей. Для француза это должно было звучать символом борьбы, символом свободы. Хорошо помню, что, разволновавшись, я схватил карандаш и написал на бумаге: «Лотарингия». Эта бомбардировочная эскадрилья уже существовала. На очереди была истребительная — я назвал ее «Эльзас». Ведь эти районы Гитлер насильно отнял у Франции. Следующие — «Иль-де-Франс», «Бретань», и, наконец, пятой в моем списке значилась «Нормандия». Откуда было знать в ту пору, что именно она отправится в СССР?..