«Я умоляю тебя изо всех моих сил, помоги мне пробиться в истребительную авиацию. Я задыхаюсь все больше и больше. В этой стране нечем дышать. Чего мы ждем, боже мой! Я не могу не участвовать в войне, иначе я морально болен. Мне слишком многое надо сказать обо всем, что происходит. Я могу это сказать только как боец, но не как турист…»
И, в конце концов, он взлетит в небо — военным летчиком. Правда, не на истребителе, а на разведывательном самолете «Потез-63». Из приказа № 44 «С» по военно-воздушным силам Франции от 2 июня 1940 года я узнал его полное имя: капитан де Сент-Экзюпери Антуан-Жан-Батист-Мария-Роже, пилот группы дальней аэроразведки 2/33. Когда-то именно этот приказ, как вспоминали летчики «Нормандии», и оповестил всю воздушную флотилию Франции, что известный искатель приключений и рекордов, испытатель аппаратов и пилот почтовых рейсов, сочинитель «Ночного полета» и «Планеты людей» поднялся в небо — на сей раз как военный летчик.
«22 мая 1940 года, — говорилось в приказе, — попав под шквальный огонь орудий противовоздушной обороны врага, прекратил выполнение боевого задания, лишь когда его самолет был серьезно поврежден…»
Из этого полета родится повесть «Военный летчик».
Два капитана создавали летопись одной и той же войны, вряд ли ведая, что пишет другой, и уж никак не меряясь славою перьев. Та часть, которую создаст (при живом участии всего полка) капитан де Панж, называется: «История эскадрильи „Нормандия — Неман“ в России. Походный дневник (22 марта 1942–20 июня 1945)». Выходные данные: издано в Париже в 1946 году тиражом 401 экземпляр (с 1 по 200-й — для членов эскадрильи, с 200-го по 401-й — для архивов, музеев, друзей).
Капитан де Сент-Экзюпери за войну напишет «Военного летчика», «Письмо к заложнику», «Маленького принца» и не успеет закончить «Цитадель» — эти сочинения выйдут тиражами многомиллионными.
Да, они об одной и той же войне. Но два капитана, два летописца увидели ее с разных сторон. Товарищи де Панжа тоже встретили войну на западной стороне мира, но к победе они придут с направления восточного.
— Эй, маркиз, — окликнули капитана де Панжа, — а помнишь, два года назад мы поехали в Россию, имея право только на двадцать пять килограммов багажа?
— Помню. Ну и что?
— А то, что теперь кое у кого перевес. Кто возвращается на фронт, тем и горя нет: поезд, он потащит. А кто вылетает в Париж, да еще кружным путем?
— Какой перевес? — озадачился капитан.
— А ты погляди на де ля Пуапа, Альбера, Андре, Риссо… Да ведь их грудь теперь бронебойной пушкой не возьмешь, столько орденов да медалей навешано! Бьюсь об заклад, в каждом перевесу на килограмм, а то и на два. Ты это запиши, запиши!
Все хохочут. В Париж уезжают 20 человек — ветераны полка, на фронт возвращаются 40 — пополнения прошлых лет, и кто кого провожает, кто кому больше завидует, не понять. Отсмеявшись со всеми, де Панж продолжает хроники, и по тексту можно судить, как «мы» постепенно отдаляется от него:
«…Ветераны полка, побыв недолго в Москве, скоро поедут во Францию в отпуск на пару недель. В 11 часов мы нанесли визит в военную миссию, где генерал Пети предложил тост в нашу честь. В 18.30 прощаемся с ветеранами, которых увидим теперь не скоро, и отправляемся на вокзал…»
Пора! За окном уже урчат машины, поданные, чтобы отвезти полк на вокзал. Роли, кажется, окончательно перепутываются: те, кто остаются на фронте, оказываются «уезжающими», во всяком случае, они уезжают первыми. Де Панж протягивает кому-то из них журнал. Полковник Пьер Пуйяд, хотя отныне уже не он, а майор Луи Дельфино командует полком, едет на вокзал и с каждым прощается так: сначала под козырек, потом следует пожатие протянутых рук, потом короткое мужское объятие, с хлопаньем друг друга по плечу. Снова под козырек, уже кому-то другому, а по пути рука быстро, как бы вскользь, смахнет с ресницы слезу. И так 40 раз.
Плачьте, мужчины! С миром расставаться трудно, еще труднее с войной.
Кто-то, видно, уже в поезде, докончил отчет этого дня:
«В 20 часов мы покинули Москву в сильно расстроенных чувствах, но с надеждой, что в небе Восточной Пруссии мы пожнем урожай побед, которые стяжали за время осенней кампании…»