Коэн о Женесте. Физик тоже приметил стратега, работающего с ним «на одной волне», задолго до их официального знакомства. Уже в начале 60-х, когда только-только затеплилась разрядка, «некий французский офицер из американской Военной школы опубликовал нашумевшую работу в журналах сухопутных и военно-морских сил США. Это было первое смелое опровержение официальной американской доктрины: полковник Марк Женест беспощадно отвергал ее. Силы стратегического ядерного возмездия, доказывал он, должны быть дополнены системой тактической ядерной защиты вдоль всего железного занавеса…».
Десять лет «родной» и «крестный» отцы трудились рука об руку, в деталях вырабатывая новую военную доктрину. Они ждали, что пробьет ее час, и не ошиблись. В 1975 году было принято решение ввести в арсенал НАТО ракеты «Лэнс» с нейтронными боеголовками.
«Америка предпочла потерпеть унизительное для себя поражение в Корее и Вьетнаме», «обрекла на смерть миллионы молодых американцев, вместо того чтобы воспользоваться бомбой…»
Оказывается, государственный секретарь США Аллен Фостер Даллес еще в 1955 году без обиняков высказался за нейтронную бомбу и возможность ее «локальных применений»!
Но «ястребы» тоже не всегда разумели друг друга. «Москва, — пишут „отцы“, — излюбленная цель генерала Кюртиса ле Мэя, уже тысячу раз была уничтожена в его военных экзерсисах…» Это тот самый генерал, некогда командовавший ВВС США, который в свое время прогнал Коэна, крича:
«— Единственный прогресс, которого я требую у ядерных инженеров, это сконструировать такую бомбу, которая одним ударом могла бы уничтожить Советский Союз!
— …Когда вы изобрели нейтронную бомбу?
— Это произошло летом 1958 года.
— Она убивает людей, но щадит материальные ценности. Находите ли вы это моральным?
— Когда меня спрашивают, не аморально ли убивать людей, но щадить собственность, я всегда отвечаю: эти люди — солдаты противника, а пощадить гражданские материальные ценности — очень правильно.
— Ваш сын служит на флоте. Как вы будете себя чувствовать, если он станет жертвой бомбы?
— О нет, нет, нет! Только не флот. Бомбы не предназначены для применения на море. Я предпочитаю обычную бомбу или торпеду. Тогда мой сын сможет спастись, например, на плоту…»
Подобными интервью Сэмюэла Коэна густо запестрели западноевропейские газеты с конца 70-х годов. Американский сидень пустился в пропагандистские вояжи в Старый Свет, где излагал стратегию новейшего оружия.
И вдруг — сенсация! Тот же Коэн, крупными заголовками, во всех газетах:
«Я отвергаю свою бомбу. В ней больше нет смысла!»
Как же долго и тяжело созревала в нем эта метаморфоза! Приглашенный когда-то на обед в Ватикан, Коэн протянул руку молодому иезуиту и назвал себя. Последствия были самые печальные: иезуит выронил ложку и лишился чувств. Нелепый инцидент хоть как-то смягчили следующие знакомства. Больше в обморок при рукопожатиях никто не упал. Коэн даже услышал ободрительный вопрос: «Надеюсь, вы работаете на благо мира?» — «Ну разумеется!» — ответил он.
«Мы не видим никакой ситуации, в которой ограниченное развязывание ядерной войны, сколь бы ни были лимитированы ее масштабы, могло быть морально оправдано…» «Мы постоянно требуем у НАТО как можно скорее примкнуть к обязательству неприменения ядерного оружия первыми, что не исключает одновременного развития альтернативной стратегии равной обороны…»
Послание американских католических епископов «О войне и мире», строки из которого процитированы выше, родилось в обстановке массовых пацифистских дискуссий и демонстраций в США на фоне безудержной гонки вооружений, развязанной администрацией Рейгана. Католическая церковь Америки высказалась за замораживание ядерных средств всех видов. Но только ли это помогло прозреть «доброму католику» Сэмюэлу Коэну? Как связать доктрину «ограниченной ядерной войны» с одновременным рывком военщины США в космос, к «войне звезд»? Как морально согласуется «булавочное применение» нейтронной бомбы на полях сражений с пучковым и лазерным оружием, способным облучать обширные участки земли? Да, единственный честный выход, который и можно было найти из этого милитаристского тупика, это сказать своей бомбе «нет»…
Сэмюэл Коэн и Марк Женест представляли собой типичную пару изобретателя и стратега. Эдвард Теллер не только «довел» и без конца «усиляет» свою водородную бомбу, он же сам поучает военных стратегов, как ее применять. Бернар Бенсон в одном лице воплощал изобретателя и коммерсанта. Джон фон Нейман, соединивший в одну упряжку бомбу, ракету и компьютер, явился в этом смысле чем-то вроде Зевса на оружейном Олимпе США: изобретатель-коммерсант-стратег! Миру чаще всего слышны лишь имена таких корифеев науки смерти. Но военно-промышленный комплекс США хорошо запомнил урок Хиросимы, когда подавляющее большинство авторов Манхэттенского проекта устроили обструкцию собственной атомной бомбе. Одних пугнули, сломали, оставили без средств к существованию, как, например, научного руководителя проекта Юлиуса Роберта Оппенгеймера. Других, как Энрико Ферми, Ганса Бете, удалось вернуть в лаборатории все на той же «патриотической волне»: ее до высоты девятого вала раскачала американская пропаганда в период корейской и вьетнамской войн. И лишь малая часть корифеев находит в себе силы сойти с «марсовой тропы», чтобы больше на нее не вернуться.