Д’Артаньян подал руку госпоже Бонасье, которая взяла её, смеясь и волнуясь, и оба двинулись по направлению к улице Ла-Гарп. Придя в нужное место, молодая женщина, казалось, колебалась, как и на улице Вожирар. Однако она как будто узнала одну дверь и подошла к ней.
– А теперь, – сказала она, – мне нужно войти сюда. Благодарю вас тысячу раз за ваше общество, которое спасло меня от всех опасностей, которым я подверглась бы. Но настало время сдержать ваше обещание. Я пришла, куда мне нужно.
– И вам нечего будет опасаться на обратном пути?
– Разве одних воров.
– А этого разве мало?
– Что они могут у меня отнять? У меня нет ничего с собой.
– Вы забыли прекрасный платок с гербом.
– Какой?
– Тот, который я нашёл у ваших ног и положил вам в карман.
– Молчите, молчите, несчастный! – вскричала молодая женщина. – Или вы хотите погубить меня?
– Вы сами видите, что для вас есть ещё опасность, потому что одно слово заставляет вас содрогаться и вы сознаетесь, что если бы кто-нибудь услышал это слово, вы бы погибли. Послушайте, сударыня, – продолжал д’Артаньян, схватив её за руку и устремив на неё огненный взор, – будьте великодушны, доверьтесь мне. Разве вы не прочли в глазах моих всю привязанность и преданность, которыми преисполнено моё сердце?
– Да, – отвечала госпожа Бонасье, – поэтому спросите меня о моих тайнах, и я скажу вам о них, но чужие тайны – это другое дело.
– Хорошо, – сказал д’Артаньян, – я всёравно их открою. Раз эти тайны могут иметь влияние на вашу жизнь, то они должны стать и моими.
– Берегитесь! – сказала молодая женщина с такой серьёзностью, что д’Артаньян невольно вздрогнул. – О, не вмешивайтесь в то, что касается меня. Не пытайтесь помогать мне в моих делах. Я вас прошу об этом ради того участия, которое я в вас возбудила, ради оказанной вами услуги, которой я не забуду никогда в жизни. Поверьте тому, что я вам говорю. Не занимайтесь мной больше, пусть я для вас больше не существую, как будто вы меня никогда не видели и не знали.
– А Арамис должен сделать то же самое? – сказал д’Артаньян, обидевшись.
– Вот уже во второй или в третий раз вы произносите это имя, а я ведь уже сказала, что я его не знаю.
– Вы не знаете человека, в окно к которому стучались? Вы меня считаете слишком доверчивым, сударыня.
– Признайтесь, что вы сочинили эту историю, чтобы заставить меня проболтаться, и что вы сами выдумали этого человека.
– Я ничего не сочиняю, сударыня, ничего не выдумываю, я говорю истинную правду.
– И вы говорите, что в этом доме живёт ваш друг?
– Говорю и повторяю в третий раз, что в этом доме живёт мой друг и этого друга зовут Арамисом.
– Всё это объяснится позже, – прошептала молодая женщина, – а теперь замолчите.
– Если бы вы могли читать в моём сердце, – сказал д’Артаньян, – то увидели бы в нём столько любопытства, что сжалились бы надо мною, и столько любви, что тотчас же удовлетворили бы моё любопытство. Нельзя бояться тех, кто вас любит.
– Вы очень скоро заговорили о любви, – сказала молодая женщина, качая головою.
– Потому что любовь быстро овладела мною, и в первый раз, а мне нет ещё и двадцати.
Молодая женщина бросила на него внимательный взгляд.
– Послушайте, я уже напал на след, – продолжал д’Артаньян. – Три месяца тому назад я чуть было не подрался с Арамисом из-за платка, подобного тому, который вы показали этой женщине, что была в его доме, из-за платка с такой же меткой, я убеждён в этом.
– Вы утомили меня своими вопросами, – сказала молодая женщина.
– Но вы, сударыня, такая осторожная, подумайте, если вас задержат с этим платком и отберут его, разве это вас не скомпрометирует?
– Почему? Разве инициалы на нём не мои: К. Б. – Констанция Бонасье?
– Или Камилла де Буа-Трасси.
– Молчите, говорю вам, молчите! Если для вас ничего не значит моя безопасность, то подумайте о собственной.
– О моей?
– Да, о вашей. Знакомство со мной угрожает вашей свободе, вашей жизни.
– В таком случае я вас не оставлю.
– Послушайте, – сказала молодая женщина умоляющим голосом и сложив руки, – именем неба, именем чести военного, чести дворянина, удалитесь! Слышите, бьёт полночь: меня ждут в этот час.
– Сударыня, – сказал молодой человек, поклонившись, – я не могу отказать, когда меня так просят. Будьте довольны, я удаляюсь.
– И вы не станете следовать за мною и подсматривать?
– Я тотчас же возвращусь домой.
– О, я знала, что вы честный молодой человек! – воскликнула госпожа Бонасье, протягивая ему руку и берясь другою за молоток маленькой двери, почти невидимой в стене.