— Вы, почему здесь?
Суетится, новосёл. А мы — так, мол, и так — старшину первой статьи Петрыкина ждём.
— Идёмте.
Яковлев отвёл нас к своему будущему дому:
— Ждите здесь.
Сели на лавочку у подъезда, ждём. Час проходит, другой — нет Петрыкин. Четыре часа прошло — запропал где-то Тундра. Смеркаться стало. В части горн заиграл — вечерняя прогулка. Ещё через полчаса второй сигнал — вечерняя поверка. Сибилев за угол заглянул:
— Кажется, свет в квартире горит.
— Тебе какая команда была — сидеть ждать, а не в окна заглядывать.
Сибилев — недоученный студент Магнитогорского пединститута — ему швейка включать, не привыкать. Сидим, ждём, чувствуем — развязка близка.
Топает Яковлев.
— Вы чего здесь?
— Петрыкина ждём?
— А его не было? Ну-ка, пойдёмте.
Поднялись на этаж. Яковлев своим ключом квартиру открыл. В прихожей Петрыкин в нас задом целит — пол домывает.
— Вот как хорошо! — радуется взводный. — И побелили, значит. Можно въезжать.
Петрыкин на нас глазами вращает — морда пунцовая. В часть шли — поставил меня к Сибилеву в затылок и рычит:
— Раз-два, раз-два, левой….
И бубнит:
— Кранты вам, салаги, задрючу, Бог видит ….
Мы идём, молчим и думаем: «Ну, дрючь, дрючь — да только известно, бодливой корове Бог рог не даёт».
На этот раз дал. Буквально на следующий день Глобус домой улизнул, в краткосрочный отпуск, а на его место инструктором к нам послали Петрыкина. В тот же день на вечерней поверке:
— Агапов, выйти из строя.
Подходит:
— Это что, это что…?
Дёрг меня за гюйс и пуговицу оторвал — форменный воротник повис на одном плече. Дёрг за робу — её край из-под брюк выпростался. Стою растрёпой, а Тундра:
— За нарушение внешнего вида объявляю наряд вне очереди.
Ну, наряд, так наряд. Он инструктор — имеет право. А я… Что я — служу, как говорится, Советскому Союзу.
Наряд вне очереди выпал на камбуз — в посудомойку. После развода нас ещё раз построили, проверили отсутствие грязи под ногтями, ну и прочее. Приняли мы боевые посты у отслужившей смены. Впереди ужин, но ещё есть время перекурить — курилка в подвале. Наряд-то не маленький — пять тысяч человек накорми, посуду помой, обеденные столы и залы тоже.
Спускаюсь в подвал. Группа курсантов толпится у трапа и дальше ни шагу. В чём дело? И курить охота, и время уходит. В чём дело? Из курилки пронзительный и ненавистный голос Петрыкина:
— Равняйсь! Смирно! Отставить! Отставить касается команды «Смирно!», а «Ровняйсь!» никто не отменял. Я вас, сволочи, научу Родину любить. Смирно!
Блин! Нигде от него нет покоя. Да плевать! Раздвинул плечом курсантов и пошёл в курилку. Открываю дверь, ко всему готовый — но к этому не был. Опешил от удивления — Устинька подметает пол и петрыкинским голосом орёт:
— Подтянуть грудь, выпятить живот…. Прямо шагом марш!
Наконец врубаюсь и подыгрываю — закрывая дверь, ору для оставшихся в коридоре:
— Разрешите присутствовать, товарищ старший сержант?
— Я вам покажу перекур! — надрывается Устьенька. — Тряпку в зубы, и чтоб пол блестел.
Сели с курсантом Устьянцевым, курим, смотрим на дверь — кто первый войдёт? Докурили — никто не вошёл. Вот таких смельчаков набирают в морчасти погранвойск. И тупорей — назови я Петрыкина старшим сержантом, носом бы дверь открыл.
Чашки моет посудомоечная машина. Один курсант вставляет, другой вынимает и подаёт мне. Моя задача — всполоснуть их в ванне. На самом деле эта операция называется дезинфекция, и в ванне не просто горячая вода, а раствор горчицы. Лезть туда босыми руками нельзя. Вон на полочке лежат резиновые перчатки. Но кто бы объяснил…. А самому догадаться — с умом напряжёнка.
Помыли посуду, убрались в обеденных залах, поплелись в роту. Легли спать на час позже, а подняли на час раньше общего подъёма. В подвальном помещении камбуза построили. Краткий инструктаж. Старший наряда, проходя мимо, заметил.
— Что у вас с руками? Покажите. Дезинфицировал? В горчице? Бегом марш в санчасть.
Положили на недельку. Выхожу к здоровым людям, а там — мать чесная! — полномасштабная война третьей смены с инструктором Петрыкиным. Глобус наш умудрился залететь в отпуске — подрался с кем-то. В ментовке посидел, потом в части досиживал. Лычки с него срезали и отправили в баталерку (кладовка) матросом. А Тундру назначили нашим инструктором на постоянной, стало быть, основе. Ну, он и взялся с нас шкуры драть. Но ведь и мы не пацаны доприсяжные — чему-то ОУОМС нас научил. Стали мы Петрыкину «паровозик» делать. Объясню тем, кто не служил.