— Живый в помощи Вышняго, в крови Бога Небеснаго водворится. Яко Ангелом своим...
Он смотрел в псалтырь и водил взглядом по буквам, боясь поднять глаза. Могильным холодом он ощущал Настю близь себя. Она искала его, искала не иначе, как для того, чтоб утащить с собою. Андрей старался не думать ни о чём, только читал и читал, дрожащими руками перелистывая листок за листком. Он потерял уже чувство времени, и происходящее стало более походить на сон. Свечи догорали и гасли, становилось темно, и было уже не разглядеть текста. Андрей читал по памяти, произнося сумбурные обрывки: «Имя Твое...отче не небесех...живый ангел...»
Где-то вдалеке протаранил петух, и Андрей поднял взгляд. В щелях и заколоченных ставнях брезжил рассвет. Покойница лежала во гробу, укрытая саваном, и ничего не говорило о том, что она покидала своё посмертное ложе.
— Нет, мне это не привиделось, — шептал парень, — ей богу, не привиделось.
Лязгнул замок, и двери церкви отворились.
-
2
За завтраком он сидел в молчании и задумчивости. Ел жаренную курицу и запивал чаем. К свежеиспечённому хлебу даже не притронулся. На кухне деревенского дома, в центре которой стояла каменная печь, по мимо него за столом сидели ещё трое — двое неказисто наряженных сельских мужиков и ещё один парень, Костя, в красной футболке, заправленной в подпоясанные ремнём с бляхой чёрных джинсах. Костя был не местный, приезжий, но по виду не казавшийся таким уж городским.
Один из мужиков (звали его Паней) то и дело поглядывал на Андрея, словно хотел что-то спросить. Наконец, дожевав кусок, мужик произнёс:
— Было что?
Андрей ничего не ответил, а Паня, не став проявлять настойчивость, молча продолжил трапезу.
После завтрака он улёгся в комнате за закрытыми шторами и не заметил, как сон овладел им. Проспал до обеда. Голова трещала, а тело было мокрым от пота. На улице неприятно пекло, и Андрей, выйдя из дому, прошёл в сень клонившихся у дороги клёнов. Поодаль, на поросшей высокой травой возвышенности виднелась та самая церковь; от неё, по дороге меж приземистых домиков шагал батюшка в своей простенькой чёрной рясе. Завидев Андрея, он подошёл к нему.
— Ну что? — спросил она, поглаживая бороду.
Андрей чуть помолчал, глядя в сторону, а потом без утайке ответил:
— Чертовщина.
Батюшка ничуть не изменился в лице.
— Ну бойся, — сказал он, — мёртвых не бойся. Ими сила нечистая управляет, а она молитв и воли божьей боится. Ты живых лучше опасайся. Они порой такие бываю, что ни черт, ни бог им не страшен.
Слова батюшки вселяли уверенность. Ведь не тронула же она его в эту ночь, в круг ступит не могла, а значит прав батюшка, и не стоит её бояться.
— Ну, Бог тебе в помощь, — попрощался батюшка и зашагал к своему дому, что стоял на противоположной стороне дороги и был ещё и местным молильным домом. Сама же церковь уже давно не использовалась для службы.
Андрей вернулся в дом. Нашёл в одном из ящиков аспирин, выпил сразу пять таблеток, чтоб наверняка, вернулся в комнату и лёг на диван, бездумно глядя в потолок. Занять себя чем-либо он не намеревался, ещё две ночи и проч из этого места.
-
3
В алом закатном зареве церковь виделась чёрным зловещим силуэтом. Идя к ней с батюшкой и Костей, Андрей чувствовал, что боится. И чем ближе становилась церковь, тем сильнее он боялся. Парень стал гнать от себя ненужные мысли и думать о чём угодно, только не о предстоящей ночи, но в голову приходили только воспоминания о Насте. О живой Насте. Он вспомнил, как один раз, проснувшись утром, увидел её топлес. Она забежала в комнату в одних трусах, чтоб взять полотенце, и увидев проснувшегося Андрея, глянувшего аккурат на её обнажённую грудь, игриво хохотнула. Вспомнил, как она, пьяная, крутила перед камерой смартфона своей гладкой, облачённой в кружевные стринги задницей. Андрей пожалел тогда, что ему не хватило решительности полапать её прелести, которые она, извиваясь, демонстрировала во всей красе.
Когда батюшка отворил двери церкви, Андрей, пересиливая себя, шагнул внутрь. Как и в прошлую ночь, двери закрылись, лязгнул замок, и парень остался наедине с покойницей. Ноги его налились свинцом и будто приросли к полу. Он глубоко вдохнул, перекрестился и только тогда силы вернулись к нему.
— Спаси, святый, спаси сохрани, — едва слышно шептал он.
Как и в прошлую ночь, Андрей зажёг побольше свечей. Настя покоилась в гробу в ничуть не поменявшимся посмертном обличии. Ведь снова встанет, — вертелась в голове мысль, — ей богу ведь, встанет. Он сразу очертил около себя круг, раскрыл псалтырь и немедля взялся за молитву. С собой часов он не брал, но чувствовал, что время шло мучительно медленно. Скорей бы рассвет.