Чудесное излечение Эленора, конечно, радовало Гарри от всей души, но теперь этот рыцарь часто находился возле Нэнси, и это почему-то беспокоило Гарри. Мужчина наблюдал за тем, как его возлюбленная идет рядом с рыцарем и разговаривает с ним, а когда она изредка начинала смеяться над словами Эленора, внутри Гарри просыпались отчаянье и злость. «Наверное я ревную ее к нему. Но она не давала мне никаких поводов, — думал Гарри. — Но тогда почему она смеется над его речами? О, она так счастлива в эти моменты, так радостна! Она ведь может быть такой счастливой и с другим мужчиной! Да как она так может? Но все же что за мысли у меня. Мы ведь любим друг друга, и от того, что она поговорит с другим мужчиной. это же не изменится! Да, не изменится».
Гарри в задумчивости шел в конце отряда и уговаривал сам себя. Но ревностные мысли никак не давали ему покоя, и он, придумав повод, догнал Нэнси и Эленора и спросил рыцаря:
— Слушай, друг мой, а где, интересно, может сейчас быть сэр Аджон, наш бывший товарищ, а теперь предатель Андроник и другие рыцари? Мы ведь среди погибших всех не видели, может, им удалось спастись, как и нам?
На лице Эленора была веселая улыбка от разговора с девушкой, и он не сразу понял суть вопроса. Но через мгновенье, сосредоточившись, ответил Гарри с хрипотцой в голосе:
— Сэр Аджон попал в эти миры за сто лет до меня и знает эти места лучше. Мы с вами двигаемся по этой дороге, и я точно знаю, что по ней мы попадем в мой город, но сэр знает более короткие пути. Когда на нас напали эти ящеры, то я и несколько всадников вместе с Аджоном попытались с ними сражаться, но это было безуспешно, и многие воины оказались в пасти этих чудовищ. Тогда Аджон приказал нам отступить, и на лошадях мы быстро стали от них уходить, все-таки наш галоп был быстрее динозавров. Самый крупный монстр стал преследовать нас. Но, оглянувшись, я увидел, что два оставшихся разламывают вашу клетку, и вернулся, чтобы помочь вам. Остальные события вам хорошо известны. А мой отряд может быть и дома уже. И ваш Андроник тоже.
— Никакой он не наш, этот Андроник, — прошипел сквозь зубы Закриб. — Предатель!
— Ну не судите его так строго, — ответил с улыбкой Эленор. — Кто знает, если бы не клетка, в которой вы находились, может быть, мы уже и не разговаривали бы.
— Да уж, кто знает, кто знает… — многозначно сказал старик Тоон. — Все, что Бог не делает, то к лучшему. Но Андроник предатель!
— Значит, возможно, мы еще увидим этого предателя и сумеем поквитаться, — подытожил с неудовольствием и с некоторой нерешительностью Гарри.
Нэнси сбавила шаг и теперь продолжила идти рядом с любимым. Она улыбнулась ему и взяла под руку. Рядом бежала обезьянка Оби, попискивала и часто убегала с дороги, запрыгивала на большие камни вдоль пути и смотрела вдаль или быстро вскарабкивалась по зеленым веревкам-лианам на самую вершину какого-нибудь полуразрушенного храма. Там она обычно что-то пищала и покрикивала, и от ее голоса у Гарри в голове рождались слова: «Все нормально. Опасности нет. Все нормально». «Ну и хорошо, что нет», — думал Гарри и продолжал удивляться: он понимает голоса животных или это тихое сумасшествие?
С Эленором на своих ногах идти было быстрее и интереснее. Можно было рассматривать различные строения вокруг, разговаривать, а не тащить тяжелые носилки. Эйрик и старик Тоон, идущие впереди отряда, неспешно о чем-то болтали. Закриб крутил головой и с интересом рассматривал буйную растительность вдоль дороги, взлетающие стайки разноцветных птиц. Нэнси шла рядом с Гарри и часто заглядывала ему в глаза, улыбалась ему своей ослепительной улыбкой, она была явно чем-то довольна. Обезьянка Оби устала и залезла на плечо Гарри и, уцепившись лапами, вычесывала свою шерсть. Эта милая картина веселила Нэнси, и она периодически прыскала от смеха. Ее веселое настроение передавалось всем путникам. День пути получился легким и веселым. И с хорошим настроением, когда солнце стало клониться к закату, путешественники остановились и, как обычно, стали готовиться к ночевке у небольшой хорошо сохранившейся храмовой постройки. Во дворе храма красовалась величественная и большая статуя Будды. Едва заметная улыбка божества была запечатлена в камне на века, его сложенные ладони указывали на благочестие и добродушие. Однако глаза Будды были словно живые, и где бы ни оказывались путники, казалось, что он следит за каждым их них и за всеми сразу.