— Как вы себя чувствуете? Как вы выбрались? — спрашивал Гарри и, не получая ответа, говорил: — Какое счастье, что теперь мы опять вместе. И спасибо вам всем, ведь мы с Закрибом и не надеялись уже увидеть белый свет.
Эйрик и старик Тоон еще долгое время приходили в себя. Но яркий солнечный свет и краски жизни, окружающие людей в этом мире, в конце концов возымели свое действие. Постепенно состояние заторможенности и вялости начало проходить. Вот уже старик стал узнавать своих товарищей и радостно улыбнулся. Великан Эйрик встал и широко потянулся, расправляя свою могучую фигуру, словно рождаясь заново. Гарри видел эти преображения, и теплое чувство радости и удовлетворения, а также гордости и благодарности переполняло его. Теперь в надежности дружбы не было никаких сомнений, и Гарри с радостью подумал о том, что он тоже готов отдать свою жизнь за товарищей.
К полудню Эйрик и Тоон совершенно пришли в себя. Все путешественники были в хорошем и приподнятом настроении. Сытный и вкусный обед восстановил силы путников, и вскоре все были готовы отправляться в дальнейший путь.
Гарри подошел к рыцарю Эленору и спросил его:
— Эленор, как долго нам еще идти до твоего города ордена Братства меча? Ты помнишь хорошо эту дорогу?
— Дорогу я хорошо знаю, — ответил рыцарь. — Но вел нас всегда один и тот же человек, сэр Аджон. Но я тоже хорошо помню, где и как идти, но все-таки в этом мире часты изменения всего: природы, строений. Я знаю, что нам нужно идти вот по этой дороге, мощенной старыми плитами, и вскоре нам станут попадаться, все чаще и чаще, различные селения и небольшие города. А потом мы попадем, наконец, в мой город. Несколько дней пути предстоит, может семь-восемь или больше.
Вся компания прислушалась к разговору Гарри и Эленора. Каждый понимал, что они опять встретятся с неизвестным на этом длинном, но интересном пути.
Город двух миров
В следующие несколько дней путники не встретили ничего необычного на своем пути. Дорога становилась все лучше и через два дня уже представляла собой почти ровное полотно из больших каменных плит, на некоторых из них стали появляться надписи на незнакомом языке и рисунки.
Гарри и вся компания были в приподнятом настроении. Что на это повлияло? Непонятно. То ли чувство мистического везения, то ли радость от того, что никто из путников не пострадал, и все снова были вместе, то ли, то, что в таком составе компания была наиболее способна преодолевать различные тяготы пути. Но так или иначе Гарри был счастлив. И как это бывает в жизни, стоит одному человеку из группы быть в хорошем настроении, то все люди вокруг тоже становились более благодушными и счастливыми.
Нэнси, радостная и счастливая, часто играла и резвилась с обезьянкой Оби. Та соскакивала с ее рук и начинала бегать вокруг, хватая Нэнси за одежду и отскакивая, когда та пыталась ее ловить. Движения детеныша были не так скоординированы, как у взрослых обезьян, поэтому это выглядело комично. Все не раз потешались, наблюдая за беззаботной игрой Оби.
Движения Нэнси, напротив, были выверены и точны. Идеальное сложение девушки позволяло ей грациозно двигаться и подолгу не уставать от игры. Дурачась, она часто замечала на себе заинтересованный взгляд Эленора. Иногда краем глаза Нэнси сама наблюдала за рыцарем. Статный белокурый юноша-рыцарь часто пристально смотрел на нее, и это беспокоило Нэнси. Она помнила, как они поцеловались в храме, и до сих пор не могла объяснить, что толкнуло ее в его объятия. Ее пугало необыкновенное желание близости с этим юношей. Нэнси до сих пор не могла разобраться в своих чувствах к рыцарю, и это пугало ее и бесило. «Может быть, это было необходимо, чтобы погасить сосущее и всеобъемлющее чувство пустоты, страха, одиночества и безысходности в том храме? Или это была минута моей слабости? Или он так нравится мне, что только Гарри пропал, и я всем своим существом готова была отдаться этому прекрасно сложенному юноше? Но я же всем сердцем люблю своего мужчину, каждую его частичку, и не могу так поступить, не могу ранить Гарри! И что же мне теперь делать? Я люблю Гарри, но не могу никак забыть тот страстный поцелуй с этим юношей!» — всю дорогу думала Нэнси. Но в конце концов она решила отбросить все свои терзания, чувство вины и размышления и пустить все на самотек.