– Ч-чёрный Ч-человек… Ч-чёрный Ч-человек…
Джереми крепче сжал меня, словно пытаясь вмять в свои грудь и живот:
– Его нет здесь, Кэсс… Его нет… – принялся гладить по голове, волосам, утешая, точно маленькую девочку, испугавшуюся ночной грозы. – Его нет…
– Я знаю-знаю… – обвила его крепче руками, стремясь вобрать тепло его тела в себя, чтобы прогнать холод, затаившейся внутри. Подло спрятавшийся, только ждущий момента, чтобы вновь напасть, вонзиться в меня когтями. – Держи меня, Джей… Держи и не отпускай… Просто держи…
– Не отпущу, не бойся… Я не оставлю тебя, Кэссеми…
При каждом звуке его голоса и от дыхания волоски на моей голове шевелились. Взгляд сам собой взлетел и уткнулся прямо в его губы. В теле вспыхнуло томление, робким огоньком согревая тело изнутри. Но этого слишком мало, чтобы полностью прогнать темноту. Кажется, я знаю, что для этого нужно…
Потянувшись, я легонько поцеловала Джереми. Мужчина замер, и я, осмелев, коснулась губами его рта так, как давно уже хотела: жадно, почти кусая. Огонёк внутри вспыхнул, разгораясь всё больше.
– Стой, Кэсс… Стой, тш-ш, не надо… – Джереми неожиданно отодвинулся от меня. – Ты потом будешь жалеть…
Я молча прищурилась, вынуждая объясниться.
– Ты красивая, очень… – он смущённо отвёл глаза в сторону. – Но не нужно…
– У тебя есть девушка? – мучавший меня вопрос выскочил сам собой.
– Нет, но…
Договорить я ему не дала: опять прильнула к губам, обхватив голову руками и не позволяя отклониться. Мне даже не нужно было опускать взгляд, чтобы увидеть подтверждение его желания, натянувшее бельё. Джереми выдал пылающий взгляд. Даже в сумраке комнаты мне были хорошо видны отблески внутреннего пожара, сверкающие в его глазах.
Огонёк внутри меня перерос в пламя, пылавшее искрами и рассыпающее их по телу в замысловатых узорах.
Сильные ладони Джереми легли на мои бока и замерли на мгновение, но в следующую секунду он легко отодвинул меня. Однако продолжал удерживать и нежно поглаживать, скользя руками по коже, будто не желая отпускать. Заставляя пламя внутри закручиваться в тугой вихрь в животе, опаляя и принуждая поддаться влечению.
Прыгнуть, чтобы сразу и в омут с головой. А то, что из него уже не выплыть… Я знала это, когда в кабинете он плюнул в меня презрительное «мэм».
– Боги, дайте мне сил! – воскликнул Джей и легонько встряхнул меня, словно призывая очнуться. – Не я тебе нужен, Кэсс!.. Не такой!.. – указал взглядом на ногу, оканчивающуюся у колена культей. – Рядом с тобой должен быть достойный мужчина… Не я… – его голос упал до надтреснутого шёпота, разбитого проклятой судьбой на тысячи осколков.
Столько в этом было тоски и безысходности, что сердце сжалось, почувствовав знакомую промозглую пропасть: внутри мужчины тоже поселилась тьма, которую нужно изгнать. По одиночке, мне, ему, не справиться. Так может… вместе? Получится?
Тихо рыкнув, я вывернулась из хватки его ладоней и вновь впилась губами в рот. Куснула ему нижнюю губу с досады и тут же лизнула, извиняясь за грубость. Чтобы снова поцеловать, дрожа от нетерпения.
– Ох, Кэсс… – выдохнул он. Сдавшись, обвил руками, привлёк к себе, наконец отвечая на ласки.
С таким неистовым жаром, что у меня закружилась голова. Стоны, дрожь – всё слилось в наш единый танец. Кружась и пылая, я даже не успела понять, как оказалась раздета, когда успел раздеться он и опрокинул меня на кровать.
Джереми оторвался от рта лишь на секунду, чтобы нависнув, вклиниться между ног. Плывущим взглядом, будто опоённый дурманом, он скользнул по моему телу и прохрипел:
– Прости, я сейчас не буду нежным…
Не дав возможности ответить, навалился, тут же врываясь в меня. С каким-то безумным остервенением стал вколачиваться, наполняя тело острыми вспышками, яркими, почти на грани боли.
Вминал в себя, опаляя рассудок голодом желания. Воруя дыхание, пил с моих губ стоны, чтобы тут же вернуть их низким утробным рычанием. Каждым глотком, каждым толчком подталкивал к алчно разевающей пасть пропасти безумия.
Я сорвалась на крик, выгибаясь навстречу его огню, его пожару. Вонзаясь ногтями ему в спину, попыталась остановиться, зависнуть на краю. Отсрочить неизбежное. Но мужчина, будто насквозь пророс сталью, был глух к мольбам и продолжал безжалостную скачку.
Пока не взвыл по-волчьи, с хрипом, с рёвом. Вздрогнул мощно, каждой мышцей, вбиваясь в судороге и до проступивших жил на лбу. Сплетясь со мной в одно, упал на дно той бездны, захлёбываясь в совместном буйстве наслаждения. Чтобы вознестись, забыв дышать, и разорваться на мелкие осколки, сливаясь с Светом, став им, став Богом, на краткий миг забыв себя. Стать частью, целым.