– Благодарю за тёплый приём. В целом, к сказанному могу лишь добавить, что я рад помочь своей маленькой сестрёнке в её большом деле: в нашем мире каждая идея, способная привлечь игнис, на вес золота самих игнис, – он сделал картинную паузу, и гости поддержали его шутку сдержанным вежливым смехом. – Надеюсь, предстоящее плавание будет этому доказательством и принесёт, в первую очередь, удовольствие нам самим. Выпьем за это! – быстро свернул он «пламенную» речь поднятием фужера. Это предложение пассажиры приняли с большим энтузиазмом и, осушив тару, одарили его вполне хорошими аплодисментами.
Джей вновь взял слово и, сделав намёк, что на борту гостей ожидает продолжение стихийно начавшегося фуршета, предложил проследовать на борт. Возле трапа раскланялся со всеми, целуя ручки хихикающим дамам и одаривая комплиментами их солидных спутников. Был мил, обходителен и чувствовал себя так, как будто всю жизнь только этим и занимался – управлял моим делом.
Я же, стоя в сторонке, делала глоток за глотком, пытаясь шампанским перебить насыщенную горечь во рту, но это помогало мало – я почти не чувствовала вкуса: что-то всё не так сегодня, всё не то… И суть была даже не в том, что я рефлексировала из-за вынужденной передачи бразд правления, а в том, что я неожиданно кристально ясно поняла, что нам с Джереми не быть вместе. И дело было не в его увечности… а в моей.
Ущербность, непростительный для женщин порок, который я старалась все эти годы не замечать, забыть о нём, сделать вид, что всё в порядке, сегодня непреодолимой стеной перегородил зыбкую тропинку под названием «мы». Джереми достаточно настрадался в своей жизни, и теперь, когда он, наконец, восстал из праха, поверил в себя, увидел, что нравится женщинам, навязывать ему недочеловеческий обрубок в виде себя будет моим самым непростительным грехом. Мне следует отступиться от него…
Крис поднялся на борт последним. Бросил на меня нечитаемый взгляд. Вернее, я не успела разобрать, что за выражение было на его лице, как одна из дам бесцеремонно схватила его за руку и увлекла за собой в толпу.
Трап подняли, и, издав на прощание оглушительный гудок, «Санта Магдалина» отчалила, бойко вращая колесом и разворачивая на мачтах паруса.
– Всё в порядке? – поинтересовался Джей, подойдя ко мне.
– Вполне, – откликнулась я, отдав ему опустевший фужер. – Спасибо за помощь, ты молодец, – горькие эмоции ещё бурлили в душе, и я поспешила отвернуться, почти бегом направившись к машине.
Широко размахнувшись, он закинул фужер в кусты, легко нагнал меня и остановил, положив ладонь на плечо:
– Не в порядке, я же вижу! – развернул меня, тревожно заглянув в лицо. – Кэсс, что случилось?
– Я просто устала, Джей… Просто устала, – упрямо сжав губы и нахмурившись, проворчала, стараясь не хлюпнуть носом: противный слёзный ком подкатывался к горлу. – Едем, Саманта там, наверное, себе уже места не находит от беспокойства…
– Хорошо, если так, – сдался он и отпустил меня, а когда мы уселись в магомобиль, угрожающе буркнул, запуская двигатель: – Потому что в противном случае я ему уже не только нос сломаю…
Осознание, что бедняге Крису чуть не прилетело из-за меня, вызвало изумлённый смешок:
– Ты теперь всегда будешь его мутузить, даже если мне вдруг просто взгрустнётся?
– Всегда, – хмыкнул он, выруливая на дорогу к городу. И бросил на меня искрящийся взгляд: – Всегда, если тебя это заставит улыбнуться.
После такого заявления губы сами собой растянулись в дурацкой счастливой улыбке, а в груди разлилось блаженное тепло: дурак… Какой же он дурак!
Появиться на работе мы договорились по отдельности. Да, пусть весь офис и был в курсе, что мы с Джеем уехали вместе, но я всё же настояла, чтобы он меня высадил у кафетерия: не нужно приучать народ сплетничать о нас.
К тому же от долгого сидения в машине ноги затекли и хотелось немного пройтись… Ладно, кому я вру? У меня внезапно возникло желание сделать для Джея нечто приятное. Какую-нибудь малость, ерунду. Обуявшее меня чувство было похоже на подростковую влюблённость. Когда на душе хорошо от сияющего чувства, так и подмывало петь или делать иные глупости…
Я заказала три порции кофе с собой. Хорошо сваренный ароматный напиток разлили по высоким картонным стаканчикам, накрыли крышками, поставили в специальную подставку, чтобы их было удобно нести в одной руке, и вручили мне. Я расплатилась и, повинуясь сиюминутному порыву, попросила у бариста карандаш.