Я покивала: всё так.
– Хорошо. Однако, получается, что о твоей схеме знает очень много людей – не только капитаны, но и команда. Но им ты такие баснословные деньжищи не платишь…
– Они тоже нелегалы, их документы поддельные, – перебив, сразу ответила, уже догадавшись о сути вопроса. – Для них и такая зарплата – хорошее подспорье. Знаешь же, как сейчас обстоят дела с работой. Нормальной не найти, а если и есть, медяшки платят.
– Всех замазала? – хитро прищурился Джереми. – Капитанов – денежной иглой, команды – поддельными документами, а гостей – запрещённым алкоголем. И у всех рты на замке, никто, якобы, ничего не знает и не видел.
Я самодовольно поиграла бровями: ага.
Джереми вновь замолчал, оценивающе разглядывая меня и укладывая в голове полученную информацию.
– А если корабль привлечёт внимание пограничников, когда будет находиться в нейтральных водах при приёме нелегалов?
– Там сильное подводное течение, и корабли часто сносит на чужую территорию как в одну, так и в другую сторону. Пограничники знают о нём и относятся со снисхождением, – отмахнулась я. – При появлении служебных катеров на горизонте капитан включает артефакт сигнала о помощи, и лодки с нелегалами разворачиваются обратно к берегу.
– Нет, ну точно дарсевийка! – воскликнул мужчина и постучал меня указательным пальцем по лбу. – У вас у всех, что ли, вот тут тормозов нет? Или ты – исключение?
Я недовольно отбросила его руку и возмутилась:
– То, что я – дарсевийка, не даёт тебе права лапать меня! Об этом знает очень ограниченный круг лиц. Для всех я – аронийка, как и ты.
– Да-да, – хмыкнул Джереми. – Как ядовитый опёнок: тоже гриб, просто «чуть-чуть» ложный.
– И что? Сдашь меня властям? – вздёрнула подбородок, подводя Джереми к волнующей меня теме: ты со мной? Хотя, судя по его благодушному настрою, кажется, я уже знала ответ.
Он поморщился:
– Сдать властям? Это ты сейчас про ту власть говоришь, что засунула меня в мясорубку в Надаке, а когда я посмел вернуться не в цинковом костюме, лишила меня всего, словно я ненужный протухший кусок мяса? Нет, я тебя не сдам: плевать я хотел на Аронию, как и она на меня.
Я выдохнула с облегчением, и Джереми продолжил:
– Но мне вот думается, что раз ты приняла меня на должность бухгалтера, то всё-таки планировала всё рассказать. Просто я догадался быстрее. А раз так, значит, тебе было что мне предложить. Ну же, босс, не томи, я весь в нетерпении, – корыстно прищурился на меня. – На сколько ты собиралась увеличить мою зарплату?
– Десять процентов, – в надежде сэкономить сообщила я, а когда он приподнял брови, сдалась и озвучила ту цифру, какую планировала. – Двадцать. Двадцать процентов.
Джереми уныло сморщился:
– Всего-то? Как-то это… совсем не особо, знаешь ли… А ведь нам, в случае чего, сидеть вместе придётся…
– Двадцать процентов от всего дохода, – уточнила я, сообразив, что он меня неверно понял.
Тут уже брови у него взлетели к самой макушке от удивления внушительностью образующейся у него в мозгу суммы, и он восхищённо присвистнул:
– Ого! Неплохо…
Лицо Джереми отразило такое мечтательное выражение, что у меня невольно закрались мыслишки: интересно, о чём думает? На что сейчас планирует потратить деньги? Наверняка, как и большинство мужчин, в первую очередь на доступных женщин. А может быть, у него есть… девушка? О таком ведь не пишется в резюме. Вполне возможно, у него есть дама сердца…
Внутри что-то неприятно шевельнулось, и я с удивлением одёрнула себя: я, что, ревную?! Какая ерунда! И даже если есть кто, мне-то что с того? Но чувство только разгоралось, доставляя ощутимый дискомфорт.
– Куплю подарок мелкой! Племяшка давно мечтает о велосипеде, – расплылся он в предвкушающем блаженстве, и меня отпустило: ах, вот что! Надо же, как трогательно…
– Забытые с тобой, я в деле! – протянул мне ладонь, которую я осторожно пожала, смущаясь от приятного прикосновения. Он удержал её и пристально поглядел мне в глаза: – Только уговор: больше никаких детей. Это тебе повезло, попались хорошие люди. На бумаге все могут быть хорошими, а на деле… Ты понимаешь меня?