Вернувшись в хижину, он убедился, что нему прибыл гость – но тогда лишь, когда чья-то рука потянула его за штаны, и неизвестный пробасил:
– Вот он я.
Хольгер посмотрел вниз и увидел плотного мужчину, лицом коричневого, как земля, с ушами, похожими на ручки кувшина, огромным носом, белой бородой, босого, в коричневой куртке и таких же штанах. Ростом эта персона не достигла и трех футов.
– Это Гуги, – сказала Мамаша Герда. – Он поведет тебя в Фаэр.
– Гм… Рад познакомиться, – сказал Хольгер. Пожал теплую и твердую ладонь карлика, чем несказанно того удивил.
Пора трогаться в путь, – весело сказала старуха. – Солнце уже высоко, а вам предстоит нелегкое странствие по весьма ненадежным местам. Но не опасайся сэр Хольгер. Гуги – из лесного племени, он тебя проведет мимо всех опасностей прямиком к герцогу Альфрику. – Она подала ему завернутый в тряпицу сверток. – Я тут положила немного мяса, хлеба и другой снеди, уж знаю, какие вы непредусмотрительные, молодые паладины, бродите себе по свету, спасая прекрасных девиц, а обед с собой захватить вам и в голову не придется. Ах, стань я снова молодой, была бы такой же безалаберной, что значит пустой живот, когда мир зеленеет вокруг… Но теперь уж я старуха и предусмотрительной быть обязана…
– Спасибо, госпожа моя, – сказал Хольгер смущенно.
И хотел выйти, но Гуги с неожиданной силой потянул его за штаны:
– Ты что? В одной рубашке в лес собрался? Там хватает таких, что с превеликой охотой всадят немного железа в богатого путника…
– Ну да, конечно… – Хольгер принялся развязывать вьюк. Мамаша Герда захихикала и выскочила наружу.
Гуги помог Хольгеру облачиться в средневековые доспехи. Обмотал его лодыжки ремнями, пока Хольгер натягивал через голову кафтан из грубой ткани. Потом, уже без посторонней помощи, Хольгер надел забренчавшую кольчугу, легшую на плечи неожиданной тяжестью. Теперь прикинем – широкий пояс застегивается здесь, сюда прикрепляется кинжал, сюда пристегивается перевязь меча. Гуги подал ему стеганую шапочку и норманнский шлем. Когда на его сапогах очутились золотые шпоры, а на плечах пурпурный плащ, Хольгер задумался – потрясающе он выглядит, или попросту идиотски?
– счастливой дороги, сэр Хольгер, – сказала Мамаша Герда, когда он выходил.
– Я… я буду о тебе вспоминать в своих молитвах, – сказал он, подумав, что в этих краях именно так и следует благодарить.
– А как же, сэр Хольгер, ты только не забудь! – она отвернулась, разразилась встревожившим его смехом и исчезла в доме.
Гуги покрепче затянул ему пояс.
– Ну пошли уж, разиня подпоясанный, а то весь день тут провозимся, буркнул он. – Кто собирается на Фаэр, должен пришпорить коня.
Хольгер вскочил на Папиллона и помог влезть Гуги. Карлик примостился впереди него на луке седла и показал на восток.
– Туда поедем, – сказал он. – Если поднажмем, дня за два, за три до замка Альфрика доберемся.
Конь зашагал, и вскоре хижина осталась далеко позади. Они ехали широкой звериной тропой, меж высоких деревьев, посреди чистой зелени, шелеста и щебетанья; глухо ударяли в землю подковы, скрипели кожаные ремни, позвякивало железо. День выдался прохладный и безоблачный.
Впервые за сегодняшнее утро Хольгер вспомнил о ране на голове. Она не болела. Странные медикаменты ведьмы помогли.
Однако вся эта история выглядела столь необычно… Но он не стал ломать себе голову. Не будем спешить. Каким-то образом – быть может, во сне, но очень уж все это не похоже на сон, разве сон бывает столь доскональным? – он перенесся куда-то за пределы своего времени, и, не исключено, своего пространства. И оказался в мире, где верят в духов и ведьм, где живут по крайней мере один взаправдашний гном и одно чертовски удивительное существо по имени Самуэль. Разложим все по полочкам, благоразумно и не спеша…
Однако разложить все по полочкам оказалось не столь уж простым делом. Не только сама ситуация, но и воспоминания о родине, о том, что там могло случиться в его отсутствие, панический страх, что здесь, в этом мире, он может остаться навсегда – все это словно клещами сжимало его рассудок. Он явственно вспомнил изящные линии домов Копенгагена, пляжи, вересковые заросли и равнины Ютландии, дерзко взметнувшийся в небеса Нью-Йорк, просвеченную заходящим солнцем золотистую дымку Залива Сан-Франциско, и девушек, и миллион милых мелочей – все, сто было его домом. Хотелось бежать, молить о помощи, чтобы вернуться туда, домой. Но нет, ничего не выйдет! Он здесь – и должен отдаться течению здешней жизни. Если этот герцог из Фаэра (любопытно, что это за место?) в состоянии будет ему помочь, есть еще надежда. И стоит поблагодарить судьбу за то, что воображение у него не слишком буйное, а вывести его из себя нелегко. Он взглянул на лохматого человека, сидевшего в седле впереди него:
– Очень мило с твоей стороны, что ты взялся служить мне проводником. Я хотел бы тебе чем-нибудь отплатить.
– Да нет, это я по ведьминому поручению взялся, – сказал Гуги. – Не то чтобы я в самом деле был ей слугой. Простой мы, лесные, ей Гуги. – Не то чтобы я в самом деле был ей слугой. Просто мы, лесные, ей помогаем время от времени, дров порубим, воды принесем, ну там, что придется. А потом она нам чем-нибудь услужит. Не буду врать, не шибко-то я ее, сову старую, люблю, но пиво у нее отменное.
– Мне она показалась очень милой старушкой.
– Ну как же, язык у нее без костей, мягко стелет, когда захочет, Гуги угрюмо хохотнул. – А вот помню я, что было, когда к нам молодого сэра Магнуса занесло, много, много лет тому назад… Она и черной магией балуется. Смекалистая она, да не такая уж сильная, может вызывать парочку демонов попроще, и только, да и впросак не раз попадала со своими чарами. – Он осклабился. – Помню, один тип из Вестердалеса ей на мозоль наступил, она и поклялась, что спорынью ему на поля напустит. То ли у него благословение от священника было, то ли у нее что-то не сладилось, уж не знаю в точности, только долго она тужилась, пыхтела, да ничего не вышло, побило у мужика кое-где всходы, и все. Лебезит она даже перед господами из Серединного мира, думает, они ей могущества прибавят, но немного же она с того имела выгоды… Много же она с того имела выгоды…
– Хм… А что стало с тем Магнусом? – спросил Хольгер. Новости эти ему не очень понравились.
– Ох, сдается мне, крокодилы его в конце концов сожрали…
Дальше они ехали молча. Потом Хольгер поинтересовался, что из себя представляют лесные жители. Гуги рассказал, что его народ живет в лесу (казавшемся Хольгеру бесконечным), питается грибами, орехами и прочими дарами природы; есть у них договор о взаимной помощи с мелким лесным зверьем вроде кроликов и белок. Гномы не обладаю, в отличие от жителей Фаэра, врожденными магическими способностями е обладают, в отличие от жителей Фаэра, врожденными магическими способностями, но с другой стороны, как раз благодаря этому могут не бояться ни железа, ни серебра, ни священных символов.
– Войны, что бушуют в этих ненадежных места, нас не касаются, сказал Гуги. – У нас своя жизнь, и пусть там Небеса, Пекло, Земля и Серединный мир сражаются меж собой, коли им охота. А когда эти гордые господа положат друг друга холодными окоченелыми трупами, мы останемся жить, как жили. Чтоб их всех чума сожрала! – Хольгер подумал, что гномы, должно быть, сыты по горло оскорблениями, какие понесли и от людей, и от жителей этого самого Серединного Мира.
– Вот теперь я не знаю, что и думать, – признался он. – Если Мамаша Герда питала на мой счет недобрые намерения, стоит ли мне слушать ее совета и ехать в Фаэр?
– Как знать? – пожал плечами Гуги. – Ты не торопись, я ведь не говорил, что у нее одно зло на уме. Если она против тебя за пазухой ничего не держи, может, ей и втемяшилась блажь тебе помочь. Даже герцог Альфрик тебе помочь может – забавы ради и из-за тайны, какую ты, сдается мне, собой являешь. С ними никогда не знаешь, что им на ум взбредет. Сами не знают, что через час сделают. Живут в дикости и потому во всех войнах