— Извините, что разбудил вас, — начал он. — Но я вынужден задать вам несколько вопросов.
— Вы читали газеты? — сердито прервал его Лидз. — Уже успели осудить меня и вынести приговор.
— Это нам на руку.
— Не понимаю, почему?
— Можно попробовать сменить судебный округ.
— Из-за того, что в городе меня считают убийцей?
— Вот именно. Каким образом мы повлияем на присяжных, если все предрешено?
— Хорошо бы, — с сомнением в голосе произнес Лидз.
— Мистер Лидз, мне нужно кое-что уточнить. Если я не ошибаюсь, у вас есть «кадиллак»?
— Правильно, «кадиллак-севилле».
— Какого цвета?
— Черный, по бокам серебристый.
— Можно ли принять этот цвет за темно-синий? Или темно-зеленый?
— Не думаю.
— А, скажем, ночью?
— Даже ночью. Серебристый цвет, он и есть серебристый. При чем здесь синий или зеленый? Спутать невозможно.
— Вы помните номер машины?
— Скорее всего нет. Он может начинаться на «W», «WR»… Не помню. Я всегда смотрю на ярлычок ключей.
— Может быть, у вас номер 2АВ 39С?
— Нет, что вы. Он начинается с «W», это точно. А вторая буква как будто бы «R», «WR» и что-то еще.
— Но не 2АВ?
— Нет.
— …39С?
— Нет. А почему вы спрашиваете?
— Один из свидетелей утверждает, что в ту ночь вы садились в машину с этим номером.
— Когда? Где?
— В районе «Малой Азии». Чуть позже полуночи.
— Понятно, — сказал Лидз.
— Мне кажется, это был кто-то другой.
— Черт побери, конечно! Вы понимаете, что за это можно зацепиться?
— Несомненно, — подбодрил его Мэтью.
— Уцепившись за эту деталь, мы узнаем, кто убийца! Господи, первая добрая новость за все время! Мне не терпится рассказать об этом Джесси. Как только мы закончим наш разговор, я ей сразу же позвоню.
— Я сообщу вам, когда будут новости. А пока что я попрошу вас кое-что повторить за мной.
— То есть? — удивился Лидз.
— Я сейчас проговорю текст, а вы, по моему сигналу, воспроизведете его, договорились?
— Хорошо, — промолвил очень озадаченный Лидз.
— Алло. — Адвокат приступил к тексту. — «Говорит Стивен Лидз. Я буду…»
В Калузе не было мороки с получением номерных знаков, стоило лишь обратиться лично или по телефону в Налоговую комиссию, и, заплатив там же, забрать их или дождаться, когда их пришлют по почте. Налоговая комиссия размещалась на втором этаже нового здания суда, примыкающего к зданию управления общественной безопасности и городской тюрьмы. В четыре часа дня во вторник Уоррен Чамберс разговаривал с контролером по налогообложению транспортных средств. Ее звали Фиона Джилл. Он интересовался, как можно найти владельца машины по номеру.
— А на кого вы сейчас работаете? — спросила Фиона. Это была красивая негритянка, с глазами цвета антрацита и кофейного оттенка кожей. Ее ярко-красные губы на фоне тусклого полутемного офиса блестели влажно и призывно. Она была одета в ярко-желтое платье. Уоррен решил, что оно льняное, верхние пуговицы слегка оголяли грудь, уши украшали золотые кольца, на шее висела золотая цепочка. В ложбинке между грудями уютно расположился кулончик в виде буквы «Ф». Уоррен сделал вывод, что она очень хороша. Он предпочел бы знать, не слишком ли он молод для нее. Многие женщины ее возраста, а она тянула года на сорок два, свысока смотрят на таких незрелых, с их точки зрения, мужчин.
— На Саммервилла и Хоупа, — ответил он. — Вы их знаете?
— Нет, — отозвалась она. — А что, так важно это знать?
— Нет, до первых неприятностей не обязательно, — улыбнулся он.
Фиона усмотрела в этом намек, и не ошиблась.
Ей случалось и раньше контактировать с Уорреном Чамберсом, и она обнаружила у него всего лишь один недостаток: возраст. Фионе было сорок шесть лет, по ее расчетам, Уоррену должно быть лет где-то тридцать пять — тридцать восемь. Но если закрыть глаза на его относительную молодость, он казался ей безупречным. Пожалуй, эта новая стрижка немного его молодит. И он явно делает авансы. Что ж, посмотрим.
— Пока что не было надобности обращаться к адвокатам, — произнесла она. — Или к агентам по недвижимости. Чем там вы занимаетесь?
— Вы угадали с первого раза.
— Я общалась с адвокатами последний раз, когда разводилась, — сообщила Фиона.
Уоррен оценил эту добровольную и многообещающую информацию.
— И как давно это было? — спросил он.
— Четырнадцать лет назад, — ответила Фиона.
— Ну уж в новом-то браке вы наверняка счастливы! — решил он прощупать почву.
Фиона оценила его усилия.
— Нет, — улыбнулась она. — Предпочитаю свободный образ жизни. Люблю разнообразие. Хотя вот что, Уоррен, следует отметить…