Подсудимый: Откуда бы ни взял, но это так. Сейчас, если какой-нибудь из застарелых агитаторов, не понимающий «новой экономической политики» со всеми ее последствиями, явится на завод и будет призывать к забастовке, натравливая против нэпманов, стоящих во главе данной фабрики, то сии нэпманы звонят в ГПУ. И оттуда присылают соответствующих успокоителей, которые весьма быстро расправляются со смутьянами. Не время натравливать класс на класс, когда лозунг «Все на экономический фронт». Так-то, начавши с лозунга «Смерть буржуям», вы сейчас всеми силами своего социалистического государства охраняете их драгоценную жизнь. (Голос: «Что за чушь!»)
Подсудимый: Иногда правда, действительно, бывает невероятна!
Но какой отчаянный поход, какой звериный вой вы подняли против седьмой заповеди! Заповедь эта в различные времена понималась различно. Существовало единобрачие, существовало многоженство. В те времена, когда Моисей вынес свои скрижали, существовало многоженство. Теперь во всем христианском мире эта заповедь охраняет единобрачие. Сущность ее не в этом. Сущность ее в том, чтобы между двумя началами, мужским и женским, отношения соответствовали высоте их духовного развития. У скотов они одни, у людей другие, у святых еще иные. Сущность заповеди в том, чтобы не принижать того, что достигнуто. Люди достигли великого слова «Любовь». Из прежнего акта «совокупления» они сделали таинство. И это охраняет седьмая заповедь. Вы же, с вашей потребностью отрицать все решительно в старом мире, захотели, чтобы люди непременно обратились в скотов. Но на этом пути нет ходу. Если вы этого еще не поняли, то поймете завтра. От скотообразных людей нельзя требовать служения высшим идеалам. И вообще — никакой идеи. Скот есть скот и потому и совокупляется по-скотски. Люди же отыскали более высокие формы единения и от них не отступятся, а вы, нигилисты, реформаторы от противного, вы, нетчики на все положительное, что добыто веками, вы должны будете отступить. И здесь, как и всюду. (Голос: «Да, довольно! Будет!»)
Подсудимый: Нет, еще не довольно! Еще про товарищей-воров сказать осталось. Вы начали с резкого, ничем не смягчающего отрицания заповеди: «Не укради». Ленин бросил в толпу русского народа, никогда в этом смысле не отличавшегося особенно благочестием, лозунг «Грабь награбленное». Этим он создал бесчисленные миллионы убежденных, неприкрытых воров, бандитов и разбойников… Но это время прошло и утонуло в Лете блаженной памяти «военного коммунизма». Сейчас не так. Сейчас ту собственность, которую вы вернули своим подданным (правда, вернули не тем, кого ограбили, но с точки зрения принципа, это не так важно), вы охраняете со всей безжалостностью, которая для вас характерна. Пусть кто-нибудь попытался бы сейчас грабить награбленное вашими нуворишами, вашими нэпманами, вашими новыми буржуями. Их разрешается грабить, и то не грабить, а доить только ГПУ… А остальные граждане — руки прочь! На чужой каравай рот не разевай. На часах у каравая стоит советская власть во всеоружии сврего «аппарата принуждения». И будь ты, о пролетарий, сто раз беден, будь ты сто тысяч раз голоден, это не тронет никого в стране, где провозглашена диктатура пролетариата. Ты можешь простаивать бесконечные часы перед роскошными витринами, за стеклом которых сверкают «своею наглою красою» икра, балыки, семга, рябчики, фазаны — все цвета самого изысканного и самого беззастенчивого обжирательства, все это приводит в неистовство твой голодный, обильно поливаемый желудочным соком живот, но бойся, несчастный, разбить сие ценное стекло, отделяющее тебя от этого рая… Если ты это сделаешь, ты узнаешь, что твоя социалистическая родина твердо стоит на восьмой заповеди Моисея! (Голос: «Довольно врать-то!»)