Гектор успевает снять с Патрокла доспех, а тело все-таки отбивают ахейцы.
18. Ахиллес сидел и думал. Думал он буквально следующее: «Мама Фетида давно говорила, что прежде меня другой храбрый мирмидонянин должен пасть… О горе! Да это же она о Патрокле!!!»
(Комментарий Гермеса: кто-то врет, или Ахиллес, или божественный аэд; на 360 стихотворных строк раньше было сказано, что Фетида не открыла Ахиллу гибель Патрокла.)
И тут пришел Антил ох со своей новостью. Ахиллес упал в пыль, корчась и пытаясь вырвать у себя все волосы. Тут же, услыхав, выбежали из шатра «жены младые, которых и он, и Патрокл полонили». Жены младые «в грусти глубокой завопили громко», из чего мы делаем вывод:
— отобранная Агамемноном Брисеида вряд ли была такая уж единственно любимая у Ахиллеса;
— прочим полонянкам было с двумя главными мирмидонянами хорошо;
— общими усилиями они довольно весело проводили время.
Плач героя, усиленный воплями младых жен, привел к тому, что из моря выступила на берег мама Фетида в сопровождении каталога нимф-нереид (всего 33 особи). Зрелище было красивейшее и не для всяких людских глаз.
«Что ты страдаешь? — спросила сына Фетида. — Зевс все исполнил».
«Знаю, — отвечал Ахиллес. — Но теперь, пока я не уничтожу Гектора, я не хочу жить».
«Но твоя смерть ждет тебя сразу за смертью Гектора!» —. предупредила Фетида.
«Пусть! Зато прежде я заставлю многих грудастых троя-нок рыдать об их мужьях!»
«Ты говоришь справедливо!» — согласилась Фетида.
И отправилась к Гефесту, чтобы выпросить у бога мастеров прекраснейшее оружие для осуществления справедливости.
Тем временем ахейцы отступали с телом Патрокла, а Гектор с Энеем их преследовали. Гектор трижды хватал Патрокла за ноги, но греческие герои трижды перетягивали Патрокла на свою сторону.
Тогда Гера шепнула Ахиллесу на ухо: «Там от Патрокла скоро ничего не останется».
Хотела ли Гера помочь ахейцам, или же назло Фетиде провоцировала Ахилла выйти на бой без доспеха… В любом случае Ахиллес не побежал на врагов с голой грудью.
(Комментарий Ареса: и откуда только потом взялся этот бред о неуязвимости Ахиллеса и его пятке?!)
«У меня же нет доспеха! — возразил герой. — Я отдал его Патроклу…»
«Да хоть так им покажись!» — посоветовала богиня.
Ахиллес забрался на возвышение и закричал. Как сказано в первоисточнике, «троян обуял неописанный ужас».
…Гефест всю ночь работал над вооружением сына Фетиды. Особенно его заинтересовал щит. Несколько увлекшись, Гефест сотворил такое, во что грех тыкать острыми предметами, в особенности людям с развитым чувством прекрасного.
На щите Ахиллеса был целый мир.
Земля, море, небо, на небе солнце, луна и звезды, с точным изображением основных созвездий — Плеяды, Гиады, Орион, Арктос (Большая Медведица).
Два города: один в состоянии мира, другой в состоянии войны. В первом имела место свадьба с пиршеством и суд о выплате за убийство. Второй город окружали две рати, а горожане, выставив на стенах женщин, детей и стариков, выступали тайно, чтобы напасть на осаждающих из засады, причем кто-то еще крался, а кто-то сражался вовсю на берегу реки.
Отдельно Гефест изобразил земледельческий цикл. На одном поле яремные волы распахивали пар, на другом греки уже собирали урожай.
В виноградном саду отрок играл на лире посреди девиц с плетеными корзинами.
Золотые и оловянные волы в сопровождении девяти псов шли на водопой, но два льва напали на стадо, а пастухи и псы не могли отогнать хищников.
Пастбище с овцами серебряной шерсти Гефест расположил в тихой долине.
Хоровод из «цветущих дев, желанных многим», с некоторым вкраплением прекрасных юношей, бог мастеров изобразил по образу и подобию чудесных критских танцев.
А вокруг по ободу Гефест пустил Океан.
Хотя, может быть, это был Стикс? Кто знает…
(Комментарий Гефеста: да, помню, неплохой щит получился! Только он, по-моему, никогда не принадлежал Ахиллесу.)
19. Когда рано утром Фетида положила у ног Ахиллеса доспехи, сотворенные Гефестом, они издали такой звук, что мирмидоняне вздрогнули. На солнце отполированный богом металл сверкал больно для глаз. Все зажмурились, один Ахилл взглянул — и наполнился сильнейшим гневом на Трою.
«Да, смертный до такого не додумается!» — сказал он.