оказалась слишком близко к Тёмному Путешественнику. Пьетр
был высок, выше почти на голову. Она легко могла танцевать и
следить за скорпионом.
- У вас прекрасный смех, - сказал Пьетр. – Так странно. Я
ждал от вас нервозности.
- Я нервничаю. Чернота…
- Не из-за Черноты. Год. Фестиваль Костров. Самое
начало…
- Начало всего, - кивнула она.
Натали много раз говорила принять вещи такими, как они
есть. Не перегружаться. Это прежде было просто. Но у Натали
всегда всё просто.
- Я буду смотреть правде в глаза, как должна, - сказала
Катарина, и Пьетр рассмеялся.
- Так много страха в голосе. Надеюсь, будет больше
энтузиазма при виде ваших женихов…
- Это не имеет значения. Какого бы короля-консорта я б не
выбрала, он будет любить королеву.
- А до этого? – спросил он. – Я думаю, все хотят, чтобы
любили его, а не его положение.
Она собиралась заявить, что Королева – это не положение.
Не каждый может быть Королевой. Только она или одна из
сестёр, как сказала Богиня. Только они приведут следующее
поколение тройняшек. Но она понимала, что имел в виду Пьетр.
- И разве не достаточно, чтобы все любили тебя, - сказал
он, - заместо одного?
- Пьетр Ренард, должно быть, вы приехали издалека и не
слышали шёпот. Все на острове знают, к кому благосклонны
женихи. Моя сестра Мирабелла прекрасна, как звёзды. Никто и
в половину обо мне такого не говорил.
- Но, может быть, это лишь лесть. И говорят, Мирабелла
ещё и безумна. Склонна к приступам. Она фанатик и раб храма.
- И достаточно сильна, чтобы всех остановить.
Он закатил глаза, и Катарина улыбнулась. Она не
остановит Грэйвисдрэйк. Никто не является столь сильным,
чтобы разорвать его. Натали не допустит.
- А как же сестра Арсиноя, природная? – спросил Пьетр, и
они рассмеялись. Никто не говорил об Арсиное.
Пьетр вновь закружил Катарину. Они долго танцевали, и
люди видели это.
Песня заканчивалась. Третья или четвёртая? Пьетр
остановил танец и поцеловал кончики пальцев сквозь
перчатки королевы.
- Надеюсь вновь увидеть вас, королева Катарина, - сказал
он.
Катарина кивнула. Она не заметила, как все остановились,
пока он не исчез, и болтовня вернулась, отражаясь от южных
зеркал и повторяясь, пока не достигнет резных плит.
Натали бросалась в глаза в центре черноты платьев. Она
должна с кем-то танцевать. Но длинные, чёрные одеяния уже
привлекли слуг, как муравьёв, и те ставили подносы для пира.
Чернота. Иногда – "чёрное пресыщение". Это ритуальный
праздник яда, для отравительниц почти такой же важный, как
и высокий фестиваль. Слаб дар или силён, Катарина должна это
сделать. Должна выпить яд до последнего глотка, пока её не
доведут благополучно до её комнат. Ни один из приезжих
отравителей не имеет права увидеть того, что будет после. Пот,
судороги, кровь.
Когда виолончели заиграют, она почти сбежит. Слишком
рано. У неё должно быть больше времени.
Каждый отравитель важен. Каждый Аррон от Чёрного
Совета – Лукиана и Женевьева, Аллегра и Антонин. Натали. Она
не может разочаровать Натали.
Гости подошли к накрытому столу. Толпа прижималась
волной черноты, толкая её вперёд.
Натали поручила слугам снять серебряные заслонки.
Груды сверкающих ягод. Куры в соусе из болиголова. Цукаты
из скорпионов и сладкий сок из олеандра. Пикантная тушёная
птица с красным и чёрным горохом. Во рту Катарины
пересохло. И змея на запястье, и платье сжимали одинаково.
- Вы голодны, королева Катарина? – спросила Натали.
Катарина скользнула пальцем по тёплой чешуе
Возлюбленной. Она знала, что должна сказать. Есть один
чёткий сценарий.
- Я голодна.
- Пусть смерть других питает вас, - продолжила Натали, - а
Богиня угощает. Вы довольны?
Катарина сглотнула.
- Это кажется неплохим.
Традиция предписывает вид Натали. Она выглядит
неестественно, словно превращается в глину.
Катарина кладёт руки на стол. Остальной праздник –
развитие, длительность и скорость. Она может сидеть или
стоять, как хочет. Не нужно есть всё, но чем больше, тем лучше.
Натали посоветовала игнорировать столовые приборы и
пользоваться руками. Чтобы сок стекал по подбородку. Если б
она была сильна так в отравах, как Мирабелла в стихиях, то
поглотила бы всё…
Еда пахла вкусно, но желудок больше не введёт Катарину
в заблуждение. Он предвкушает боль.
- Курица, - проронила она. Слуга ставит её перед нею. В
комнате душно, столько ожидания… Они будут запихивать ей
это в рот, если понадобится.
Катарина расправляет плечи. Семь из девяти членов
совета близко. Пять Арронов, как и Лукиан Марлоу, и Паола
Венд. Два оставшихся члена отправлены на праздновании
сестёр.
Только три жрицы исполняют обязанности, но Натали
говорит, что жрицы не имеют значения. Верховная жрица Лука
всегда предана Мирабелле, храм отказался от нейтралитета в
её пользу, чтобы Мирабелла отобрала власть у Чёрного Совета.
Но Чёрный Совет на острове, и жрицы лишь реликвии и
няньки.
Катарина взяла слёзно-белое мясо из верхней части груди,
самое далёкое от токсичной начинки. Протолкнула сквозь зубы
и жевала. На мгновение стало страшно, что она не проглотит,
но вышло, и толпа расслабилась.
После она просит засахаренных скорпионов. Они легки.
Такие себе игристые конфетки, погребённые в золотистом
сахаре. Весь яд в хвосте. Катарина ест четыре штучки
пинцетом, а после призывает тушёную оленину с горохом.
Она должна отложить рагу до последнего. Яд обойти не
удастся. Яд от гороха всюду, в каждом кусочке мяса и капле
соуса.
Сердце Катарины колотится. Где-то в зале Женевьева
проклинает её, беспробудную дуру. Но ничего не поделать. Она
должна съесть это и даже облизать пальцы. Она отпивает
испорченный сок, после очищает вкус холодной, прозрачной
водой. Голова начинает болеть, взор меняется, зрачки
расширяется.
Совсем мало времени до того, как станет плохо. До того,
как она заболеет. Она чувствует тяжесть взглядов. Вес
ожиданий. Они требуют окончания. Их желание почти слышно.
Дикие грибы совсем рядом, и она поедает их быстро. Пульс
уже неровен, но она не уверена, виноват яд или просто нервы.
То, что она ест быстро, создаёт хорошее впечатление, и Арроны
аплодируют. Они приветствуют её. Это выглядит небрежно, и
она глотает больше грибов, чем намерена. Последние куски
кажутся ей знакомыми, но это не они. Те слишком опасны.
Живот скручивает. Токсин вступает в действие.
- Ягоды.
Она запихивает их за обе щёки, тянется за вином. Большая
часть течёт по шее и скапывает на платье, но это неважно.
Чернота закончена. Она кладёт две руки на стол.
Отравители ревут.
- Это лишь предвкушение, - заявила Натали. – Чернота для
королевы будет чем-то вроде легенды…
- Натали, мне нужно уйти, - говорит она и хватается за
рукав Натали.
Толпа утихла. Натали свободно выпрямилась.
- Что? – переспросила она.
Её желудок сжимается. Это происходит так быстро, что нет
времени отвернуться. Она сгибается пополам и вырывает
съеденное на скатерть.
- Всё в порядке, - она борется с тошнотой. – Я просто
приболела…
Живот вновь ворчит. Громче звучат звуки отвращения.
Шелестят платья отравителей при отступлении.