прикованная к постели, вся в бинтах, рассказывающая о
потерянной любви.
- Ты прыгнула перед медведем из-за меня, - сказал он.
- А сначала ты сделал это для меня.
Он слегка улыбнулся.
- А потом Джулс убила его, - сказал он. – Я раньше думал, что
она слишком сильна… Но нам повезло, что она там была.
- Да. В следующий раз я обязательно возьму её с собой.
- Ещё раз? Арсиноя, тебя чуть не убили!
- И если не попробовать ещё раз, то убьют точно.
Она закрыла глаза. Билли отвернулся.
- Королевы… Ты одна из них, - он покачал головой. – И это
так странно во всех отношениях.
- Ты слышал, что королевы не люди… Потому, убивая друг
друга, мы людей не убиваем, - она смотрела вниз. – Так они
говорят. И я не знаю, правда ли это.
Правда или нет, неважно. Это путь острова. Время начала.
Белтейн наступает. Остров вновь начнёт двигаться – снаружи и
к сердцу. Все Великие дома соберутся в долине Айнисфила.
- Вчера пришло письмо от отца, но я не открывал. Знаю, он
говорит, надо встретить Мирабеллу, а я не хочу.
- Ты хочешь, чтобы я выиграла, - сказала Арсиноя. – И
женишься на мне.
Билли усмехнулся.
- Я не хочу на тебе жениться. В тебе нет ничего от
примерной жены. Но я не хочу, чтобы ты умерла. Ты стала
моим другом, Арсиноя.
Он взял её за руку и держал, и она удивилась, сколько это
значило. Его слова были искренними, хотя он знал, что в конце
концов вынужден будет пойти навстречу Мирабелле.
- Ты хочешь это увидеть? – она коснулась своего лица.
- Я что, маленький мальчик? Боюсь посмотреть?
- Тебе придётся, если я выиграю.
Она повернула голову и стянула бинты. Швы стягивали
щёку, но не кровоточили.
Билли понадобилось время – и он всё увидел.
- Мне стоит лгать, что я видел что-то похуже? – спросил он, и
она покачала головой. – О тебе есть стишок дома… Маленькие
девочки поют, когда играют в верёвку.
Три королевы тьмы
Рождаются в лощине.
Тройняшек милых мы
Друзьями не увидим.
—
Три тёмные сестры,
Да справедливость судит…
И две поглощены,
И королева будет!
- А ещё вас там называют ведьмами. Так отец говорит.
Монстры. Звери. Но ты не монстр.
- Нет, - тихо промолвила она. – И остальные тоже. Но это не
меняет того, что надо сделать. – Она мягко сжала его руку. –
Вернись к Сандринам, младший. Вернись и прочти письмо.
Индрид-Даун
Пьетр Ренард никогда не бывал внутри Волроя, но всегда
об этом мечтал. Ещё с детства, после рассказов отца. В залах
ничто не издаст ни звука, говорил он. Волрой бросает вызов
красоте, ведь есть слишком много важного внутри, чтобы
возиться с гобеленами. И зал, где Совет проводит заседания,
обладает только чёрными гладкими стенами и скульптурой,
показывая цветы натуралистов, пожары элементалей, яды
отравителей и бойню войны. Он рисовал часть отравителей
углём на белой бумаге для Пьетра, гадючье гнездо на ложе из
лепестков олеандра.
Он пообещал привести туда Пьетра в день его
совершеннолетия. Но то было до новой страны и новой жены.
- Итак… - протянул служитель, что вёл Пьетра вверх по
лестнице Восточной Башни, где жила Натали.
На самом деле ему не нужен был гид. В мыслях он сто раз
бывал тут.
Когда они миновали окно, он смотрел на западную башню.
Огромная и неуклюжая, сглаживала всё остальное. С близкого
расстояния она не была столь грандиозна, а сдали словно
ножом разрезала небо. Отсюда она была просто чёрной и
накрепко запертой до прибытия новой королевы.
Служитель остановился у маленькой двери. Пьетр постучал
и вошёл.
Помещение было маленьким и круглым, почти как лачуга
жриц, одна из бесчисленных келий, вырубленных в скале. И для
этого окошка Натали казалась огромной.
- Ну… - промолвила она.
- Я был удивлён, когда ты меня сюда вызвала.
- Я знала, что ты этого не ждал. Намёк на приз. Это то, что
ты себе представлял?
Пьетр посмотрел в окно и присвистнул.
- Признаться, я думал, что должно быть три башни вместо
двух. Как королев. Но теперь вижу… поразительно! Даже две –
огромное достижение.
Натали пересекла комнату и согнулась перед небольшим
шкафом, её шаги были громки, как стук лошадиных копыт по
мощёной дороге. Слишком мало ковров. Ноги слуг, пожалуй,
жутко болят.
Натали налила в два стакана вино соломенного цвета.
Майское. Он чувствовал запах из окна… странный выбор.
Напиток для ребёнка-отравителя. Он взял его и фыркнул, но не
обнаружил токсин.
- Какое событие? Я не пил вино много лет. Моя мачеха
делала его для меня летом… Мёд, клубничный сок.
- Я так готовила его Катарине. Она всегда его так любила…
Но сначала это делало ей больно, бедняжке.
Пьетр сделал глоток – прекрасное, не сладкое даже.
- Это из виноградников Волчьей Весны, - сказала Натали. –
Природа грязна, но умеет растить виноград. Маленькое солнце
фруктов, они говорят, - она фыркнула.
- Тётя Натали, что случилось?
Она покачала головой.
- Ты набожен, Пьетр? Ты знаешь что-то о храме?
- Не особо много. Маргарита пыталась убедить после того,
как отец на ней женился, но прошло слишком много времени.
- Никогда не поздно. Она ведь уговорила твоего отца
оставить совет. Отказаться от капитала и семьи, - она
вздохнула. – Я бы хотела, чтобы Паулина не умирала. Это было
оскорбительно, когда Кристоф женился на Маргарите.
- Да. Но ты позвала меня не потому.
Натали рассмеялась.
- Ты так похож на меня. Так прям. И ты прав. Я призвала
тебя сюда, потому что храм выступает против нас. Ты слышал о
Жертвенном годе?
- Нет, - ответил Пьетр.
- Не удивлена. Ты совершенно поглощён Катариной.
Жертвенный год – это королевы, две из которых слабы, а одна
сильна.
- Как это поколение.
- Да. И большая часть истории правдива. Даже я помню, мне
рассказывала бабушка. Но храм решил её перекрутить.
- Как?
- Они говорят, что на жертвенный год две слабые королевы
убиваются толпой во время церемонии Вознесения.
- Что? – переспросил Пьетр. Он поставил своё вино на
подоконник, но то выплеснулось из бокала.
- Они говорят, что толпа поднимается, отрывает руки и
головы от тел, бросает в огонь. И они собираются сделать это с
Катариной и Арсиноей, провозгласить Мирабеллу Королевой-
Белоручкой.
Пьетр задержал дыхание. Белоручек любит народ. Они
уступают только Голубым королевам. Но ни одной не было уже
двести лет.
- Эта часть истории о Жертвенном годе не соответствует
действительности, - проронила Натали. – Я никогда такого не
слышала.
- Старуха Лука столь отчаянна? Может, с элементалем что-
то не так?
Может быть. Или храм мечтает захватить первенство.
Плевать. Важно то, что мы наем.
- Откуда?
- Меня проинформировала пташка с материка. Прошептала
на ушко.
Пьетр провёл рукой по лицу. Катарина. Милая Катарина.
Они оторвут ей руки и голову. Сожгут её.
- Почему я тут один, Натали? Где Женевьева, Луциан,
Аллегра?
- Я не сказала им. Они ничем не помогут, - она смотрела
через окно на город и деревни. – Ничто на этом острове не
происходит без моего ведома. Или я так думала. Но я знаю, что