Она нахмурилась, вспоминая вопрос. И как ответить ему на это? За два года Офелия совсем забыла, что Торн имеет большие проблемы в общении, особенно с малознакомыми людьми. Наверно, он хотел узнать вещи по типу документов, дарственной, полетов друг к другу на территории, но уж точно не милые шутки и совместные кулинарные шедевры.
– Госпожа Беренильда сделала меня крестной Виктории, – ответила Офелия, чувствуя на себе тяжелый взгляд. Торн в секунду оторвал глаза от бумаг и с невероятно насупленными бровями, что аж морщина на лбу стала заметнее прежнего, впился в нее хищным взглядом.
Она ожидала резкой реакции и Торн не разочаровал. На миг ей стало страшно, появилось чувство, будто бы он был готов убить и ее, и Арчибальда на месте. Прежняя хищность отчетливо прослеживалась в нем, но что-то было не так. Будь она ему чужим человеком, он бы без сомнений устроил допрос Беренильде еще в больнице, у Торна в крови одержимость контролировать любую вещь, напрямую или косвенно связанную с ним. Однако он был подозрительно спокоен, даже спокойнее, чем когда был абсолютно безразличен к ней. Если он вообще был когда-либо безразличен к ней.
– Крестный Арчибальд, крестная… Вы… – тихо констатировал он. – Моя тетка пять лет назад была явно не в себе, принимая столь… – он взглянул на Офелию снизу вверх. – Поспешное решение.
Офелия оскорбилась его тону и выражениям. Кристально ясно, что он ее не помнит, так с чего смеет делать выводы исходя из ее внешнего вида?! Вряд ли он догадывался о ее когтях, о неплохой смекалке – это она продемонстрировала ему еще на Вавилоне, и если бы Торн об этом помнил, не счел бы Беренильду сумасшедшей, даже наоборот!
– При всем уважении, но вы ошибаетесь, – сказала Офелия, отметив последнего должника на листе. – По крайней мере, Арчибальд справляется со своими обязанностями крестного получше любой другой кандидатуры.
Торн ей не верил, но Офелия того и не требовала, рано или поздно он сам это поймет. Да и много чего еще.
– Время покажет, – сказал он, символично открывая крышку часов. – А пока у меня многовато дел для болтовни.
– Каких? – словно назло продолжила она. – Помимо налогов и мероприятия.
Она услышала его вздох, не уставший и не бодрый, даже больше раздраженный на количество работы. Торн отставил папку в сторону и раскрыл перед собой новую, не обращая внимания на почти кромешную темноту и давящее отсутствие большинства звуков.
– Некоторые аспекты организации театральной постановки также входят в круг своих обязанностей, а она пройдет в скором времени.
Офелия указала на последнюю фамилию и закрыла папку, покончив с той. Взяла ее в руки и встала с дивана. Торн указал пальцем на стопку с двумя его папками, куда Офелия вскоре положила и свою. Работал Торн вдвое быстрее нее, но ей не была в тягость мысль о своем несоответствии, ибо в конце-концов Торн нуждался в ее помощи как никогда сейчас. Внешне он этого и не показывал, но Офелия никогда не была глупой девочкой, не способной догадаться о его потребности самостоятельно.
– Как к этому относится Фарук? – поинтересовалась она, взяв со стеллажа новую папку. – Насколько я знаю со слов Беренильды, к постановке, реальных событий которой он стал свидетелем.
Торн почти незаметно покачал головой. Офелия прищурилась, понимая, что на блеклой коже появились отчетливые синяки под глазами и резкие черты лица, будто бы мышц стало меньше, кожа была как бы натянута на череп. Она безмолвно ужаснулась его истинному виду и села на диван, уверенная, что будет помогать Торну в организации мероприятий, и плевать она хотела на его необщительность и холод. Подобный вид даже для Торна был болезненным и ненормальным, но она знала, что он в этом не виноват: Фарук решил нагрузить его работой, которую прошлый интендант должен был выполнить за два года.
– Не знаю ничего насчет этого, – ответил Торн. – Нрав Фарука мним, меняется очень быстро, у власти такой персоне опасно сидеть, но здесь я не в силах повлиять. Если будет хоть малейшее несоответствие его видению реальности, будьте уверены, всем придется несладко, а организаторам особенно.
Больше всего Офелии сейчас хотелось прийти к Фаруку и сказать о сущей несправедливости, но если бы тот слушал кого-то, кроме себя. Нрав Фарука ей знаком очень хорошо, пять лет назад и она, и Торн чуть не лишились жизней из-за него, но если Офелия могла его не боятся, то Торну много чего угрожало, пока он работает интендантом.
– Я могу как-то помочь? – спросила она.
Торн вдруг выпрямился, смотря на Офелию с нескрываемым недоумением, будто бы она только что согласилась на смерть.
– Вы хотите стать организатором постановки? – спросил он. – Вы слышали, что я сказал?
Офелия отложила папку и встала с дивана, расправляя кудри. Она подошла к его столу вплотную и уперлась обрубками рук в столешницу, не отводя от Торна решительного взгляда.
– Со слухом у меня проблем нет, – ответила она. – Слышу я все превосходно и запомнила ваши слова. Неужто считаете, будто бы я не осознаю возможных последствий?
– Больше склоняюсь к тому, что вы больно неопытна в делах Полюса и не до конца понимаете, на что на самом деле при своем желании способен Фарук.
Их лица находились друг напротив друга, не будь они мужем и женой, оба сочли бы такое поведение вульгарным и неподобающим. Офелия покачала головой, не сумев сдержать уверенную ухмылку. Ей было смешно оттого, насколько Торн в действительности ошибается в собственных суждениях.
– Желания Фарука удовлетворить сложно, – согласилась она. – Почти невозможно. Однако в случае провала у вас будет на одного союзника больше.
Торн нахмурился, подозрительно глядя на нее.
– Зачем вам это?
Офелия отвела взгляд к окну, наблюдая за небольшой каретой, уезжающей вдаль под свет фонарей. Ответ на этот вопрос знали все, кроме Торна, но именно ему рассказывать запрещалось, отчего Офелии приходилось прибегать к изворотливости.
– Моей страстью всегда была история, события прошлого, – промолвила она. – Однажды я видела Фарука в гневе и знаю, чем он закончился для того человека, поэтому не хочу, чтобы история повторилась.
Как ни смешно, а на самом деле речь шла об одном и том же человеке, сидящим перед Офелией, застывшем в удивлении.
Комментарий к Глава 5. Импульсивный Представитель
Продолжение во вторник)
========== Глава 6. Полуправда ==========
– Никто из нас им не доверяет, на программу записываются в основном люди с других территорий. С Вавилона чаще идут неосведомленные о произошедшем.
Офелия сидела на подоконнике около телефона, разговаривая с Октавио. У них оставалось около четырех минут на транстерриториальный разговор, Офелия пыталась получить информацию о Центре девиаций и его странных планах, а также рассказала о визите Лазаруса, что до сих пор напрягал, рассчитывая, что Октавио прольет свет на истину его мотивов.
– И сколько человек записалось? – спросила Офелия. Голос ее был строг, но внутри сидело беспокойство, она не желала возобновления работы Центра, помня те ужасы, когда ее свойства сбивали с привычного курса.
Послышался шорох в трубке: Октавио рылся в документах. С Леди Септимой они занимались “Дружной Семьей” с тех пор, как школа вновь появилась на картах Вавилона, подготавливая кадры уже не для Генеалогистов, а для расширения влияния новых экономических отношений, развития дипломатии на территориях, ради этого расширив и профильность учебного заведения, что отныне позволяло гражданам других территорий на правах чужестранцев пребывать на Вавилоне. Офелия лишь одобряла подход Октавио к превращению “Дружной Семьи” из закрытой школы Духов Семей едва ли не на центр образования всех территорий.
– Ну, из ста процентов мест занято пятнадцать, – ответил он. Офелия услышала саркастичный смех. – Даже как-то многовато, им стоит добавить еще.
Офелия улыбнулась его веселому тону, вспоминая разговор с крестным. Они тоже не доверяли Центру, особенно после созерцания ею воочию процедур альтернативной программы. Она не была уверена, что даже простая программа способна что-то исправить, Наблюдательный центр девиаций лишь ломал людей с семейными свойствами, а потому маленький процент им был лишь на руку.