– Ты придумала код Книг. Ты писала сказки под инициалами Е. Д. Ты подружилась со старым комендантом. У тебя был хронический насморк, – продолжала Офелия. В реале она должна была сказать это позже, в Секретариуме, но высота сцены не позволяла продолжать представление наверху, а диалог разрывать не позволялось правилами театральной постановки.
– Прекрати! – послышался крик Другого. Актер вещал в своеобразный рог, создающий десятки волн искусственного эхо по всему театру, имитируя рты истинного Другого.
Офелия встала на балку и скрылась с глаз зрителей. За ее исчезновением опустился и занавес, знаменуя конец сцены и глуша громкие аплодисменты.
Настал час антракта.
Она встала на ноги на широкой балке и посмотрела на свои руки, куда вновь вернулись пальцы.
– Вы молодец, – похвалил актер Другого. – Запомнили реплики идеально, я поражен.
Офелия кивнула молодому человеку, с которого сняли иллюзию. Теперь его грим казался весьма нелепым и глупым, представлять жестокий отголосок с жаждой всемогущества зрителям как человека с по-детски нарисованными глазами по всему телу и обмазанным синей краской было бы очень интересным и рисковым решением, но на самом деле неряшливый грим нанесен на актера в технических целях, для удобства Миражей. Наглядный знак, где какую иллюзию создавать.
Наконец изначальная цель их прибытия в театр вспомнилась Офелии, и она зашагала к одному из концов балки, к тому, где за кулисами находился Торн. Она слезла вниз по стремянке, только по мере своего спуска осознав, насколько высоко она поднялась. Не Мемориал с двумя десятками метров в высоту, но для закрытого театра высота и в один десяток являлась достижением.
Ноги почувствовали под собой устойчивую поверхность, Офелия обернулась назад и увидела Гектора рядом с Торном.
– Сколько длится антракт? – спросила она, подбегая к ним.
– Пятнадцать минут, – ответил Торн. Его лицо выражало сильнейшее изумление и крайнее потрясение, даже испуг, но Офелия была слишком занята Гектором, чтобы заметить на себе пропитанный вопросами взгляд.
– Нужно скорее вывести тебя отсюда, – сказала Офелия, оглядывая Гектора с беспокойством. – Все в порядке?
Гектор стянул с себя цилиндр и с разочарованием швырнул на столик.
– Да, – тихо ответил он. – Но кто будет играть?
Офелия боялась этого вопроса, ибо понятия не имела, как поступить. Если Гектора снова выпустить на сцену, получается, что вся ее игра была впустую.
Однако сегодня судьба смилостивилась.
– Кто-то идет, – прервал ее размышления Торн и схватил обоих за руки.
Все трое поспешно забежали за штору, где актеры переодеваются. Черного цвета плотная ткань скрывала любые просветы, как темнота ночи, создавая для Торна, Офелии и Гектора надежное укрытие.
– Кто может прийти спустя два часа после начала? – задалась вопросом Офелия, но тут же ощутила на плече руку Торна, одним сжатием ладони он пресек все ее попытки спросить еще хоть что-либо.
Ногой гость в приступе гнева толкнул тележку с реквизитами для выступления и схватился руками за волосы. Офелия сжала губы, уже окончательно приковав взгляд к мужчине, одетому в точности как Гектор.
– Перенос! – взвыл он. – Перенос, сегодня, никто не сообщил! Что сподвигло организаторов перенести важнейший спектакль на час раньше?!
За мужчиной забежала в помещение девушка, ее лодочки на тонком каблучке звонко постукивали по полу. Она выглядела рассеянной, записывала все в толстую тетрадь и старалась при этом поспевать за ним.
– Таковой была воля монсеньора, – объяснила она.
Актер остановился в ступоре. По лицу пробежала тень испуга, словно сейчас его ждала самая жестокая в мире кара. Он медленно повернулся к остановившейся девушке в безмолвии.
– Вы ведь не забыли, что воля монсеньора бывает непредсказуема и зачастую импульсивна? – спросила она и кивнула на сцену. – Вашу роль исполнил другой человек, благодарите судьбу, что такой нашелся. Через десять минут ваш выход, постарайтесь не быть в неведении.
Она ушла с серьезным видом, стук каблуков стал размеренный, как по графику. Резкая смена настроения сама по себе говорила Офелии, что мужчина был ей не начальником, а подчиненным.
Торн медленно убрал руку с плеча Офелии, тем самым сообщив о безопасности. Втроем, они вышли из укрытия, опасливо оглядываясь.
– Нужно возвращаться в поместье, – сказала Офелия. – Через зеркало?
Она ждала ответа от Торна, ибо он лучше знал, как вести себя в данной ситуации. Антракт закончится совсем скоро, Беренильда будет отсутствовать до конца спектакля, занимая знать и Фарука. Арчибальду добираться до ее замка будет долго, на него рассчитывать не стоит ввиду и его высокого положения в обществе: к нему будут вопросы по окончанию постановки. Остается только зеркало.
– Вам стоит спешить, – ответил Торн и открыл крышку часов, уверяя себя в этом.
– А вы? – спросила Офелия.
Она готова была поспорить, что Торн нахмурился в непонимании и смущении. Еще бы, кроме нее никто о нем и не вспоминал до момента, пока не возникало необходимости заполнить те или иные документы.
– Я останусь, – обозначил Торн и выпрямился.
Офелия так и не подобрала слов для ответа, да и времени оставалось немного. Она взяла за руку Гектора и, коротко кивнув Торну в благодарность, подбежала к зеркалу, где небрежно висело ее пальто. Одним движением на удивление ловкой руки она схватила пальто и растворилась в зеркале вместе с братом, пропав из-за кулис, с глаз Торна, словно в театре они и не появлялись.
*
Пятьдесят минут. Почти час Офелия, тетушка Розелина, Беренильда, Арчибальд и Ренар сидели в гостиной поместья Беренильды и молчали, слушая размеренный стук часов. Офелия задумчиво ходила вперед и назад вдоль гостиной, думала над произошедшим.
По словам Беренильды, никто ничего не заподозрил и остаток спектакля прошел под бурные реакции зрителей и последующие овации. Фарук не проявил ни капли интереса ни тогда, ни сейчас, как и в прошлый раз. Словом, Офелия справилась с задачей вывести Гектора из тисков общества незамеченным, но изначальная проблема оставалась нерешенной.
– Надеюсь, вы понимаете, что после данного инцидента дальнейшее пребывание Гектора на Полюсе под большим вопросом? – спросила Беренильда. Уточняющий взгляд и сочувственное выражение лица давили на Офелию, но головная боль не подступала.
Значит, пока что без когтей.
– Я понимаю ваше беспокойство и недовольство данной выходкой, – ответила Офелия. – Однако вам стоит понять и то, что это не более, чем случайность. Гектор никогда не преследовал и не преследует цель опозорить или подставить вас и вашу репутацию. Более того, я и подумать не могла, что он вообще обладает свойством проходить сквозь зеркала.
Беренильда не верила Офелии и, желая проверить подлинность ее слов, повернулась к тетушке Розелине. Вид тетушки оставлял желать лучшего, обычно желтый цвет лица стал неестественно бледным, практически серым. Сейчас она была не совсем в состоянии вести осмысленный диалог, но проблема и вопросы их дискуссии оказались куда серьезнее, и пропустить ее тетушка Розелина не могла.
– Что вы на меня смотрите? – удивилась тетушка, стоило только Беренильде направить хищный взгляд. – Офелия никогда бы не стала вам лгать, тем более насчет семейных свойств.
Беренильда медленно, недоверчиво кивнула.
– Вы хотите сказать, Гектор не обладал этим свойством ранее? – спросила она Офелию.
– Именно это я и хочу сказать, – ответила Офелия, скрещивая руки на груди. – Гектор и вправду получил свойство куда позже, чем обычно люди его получают.
Ее выражение лица из серьезного превратилось в сомневающееся, Офелия вдруг поняла одну вещь, но все равно что-то упускала.