Вторая пуля угодила в левое плечо. Принцу показалось, будто он получил удар молотком. Растерявшийся китаец нервничал, а покачивание парома мешало ему как следует прицелиться. Еще одна пуля прошла мимо. Малко пытался угадать направление выстрелов по положению пистолета и безостановочно прыгал на месте, отворачиваясь от пуль. Однако уклониться от четвертой пули, попавшей в его левое бедро чуть выше кости, принц не смог. Выстрел отбросил Малко на метр назад, вызвав агонизирующий рев сирены...
Обезумевший от ярости китаец выпустил всю обойму. Одна из пуль скользнула по волосам Малко, задев кожу головы, вторая ударила в грудь, а третья прошла сквозь правое бедро рядом с пахом. Принцу показалось, будто его несколько раз ударило током. Перед глазами прошла какая-то красная дымка, и принц был вынужден уцепиться за веревку, чтобы не упасть. Мысли путались в голове, кровь, стекавшая с волос, ослепляла. Стоявший напротив китаец принялся менять обойму пистолета.
Малко дополз до перил палубы и, собрав последние силы, перешагнул через них, падая в воду залива.
– Прицел – ноль. Огонь открывать только по моему приказу!
Старшина командовал расчетом стодвадцатисемимиллиметровой пушки «Корал Си». Двое матросов вложили снаряд в ствол орудия.
– Готово.
Старшина уже открыл рот для команды, как вдруг его остановил рычащий голос мегафона:
– Прекратить огонь!
Унтер-офицер подумал, что ослышался, но адмирал Райлей повторил приказ.
«Он сошел с ума, – подумал старшина. – Эти чертовы китайцы сейчас взорвут нас».
Адмирал не сошел с ума: стоявший рядом с ним офицер службы безопасности медленно превращал в слова сигналы, которые успел отправить Малко:
– Говорит SAS. Не стреляйте. Повторяю: не стреляйте. Это блеф, провокация.
Адмирал поднес к уху трубку телефона.
– Господин консул, на пароме находится наш агент. Он передал нам сообщение с помощью азбуки Морзе, в котором просит не стрелять. Он утверждает, что это блеф и провокация. Ему можно верить?
Консул не успел ответить Райлею. Установленный в его кабинете усилитель позволял слышать слова адмирала находившемуся здесь же Дику Рийяну. Американец выхватил трубку из рук консула.
– Вы можете ему верить! – заорал он. – Да! Можете! Адмирал Райлей вспомнил Малко. Возможно, именно та встреча с принцем повлияла на последующий приказ адмирала больше, чем все заверения Рийяна. Райлей считал себя человеком, хорошо разбирающимся в людях. И все же это решение было самым трудным в его жизни. Если он ошибается, то ему не остается ничего другого, как пустить себе пулю в лоб.
– Они только что выбросили его за борт, сэр, – крикнул наблюдавший за паромом офицер.
– Не стрелять! – повторил адмирал.
Секунды, последовавшие за этим приказом, показались всем бесконечно долгими. В воздух поднялись еще два истребителя, тряхнув при взлете «Корал Си» подобно огромной штормовой волне. Нижняя губа адмирала Райлея нервно подрагивала.
Паром теперь был совсем рядом. С капитанского мостика уже были видны лица орущих китайцев и бесчисленное количество красных знамен, которыми потрясали демонстранты. На скамейках в первом ряду сидели молодые девушки в голубых юбках и белых блузках. Китаянки кричали громче всех остальных пассажиров.
И вдруг круглый нос парома повернул влево. Судно, как ни в чем не бывало, повернулось к авианосцу левым бортом и прошло так близко, что боковые лифты «Корал Си» нависли над трубой парома. В течение нескольких секунд шло небольшое состязание в выборе непечатных выражений между матросами «Корал Си» и китайцами – пассажирами парома, который вскоре удалился, оставляя после себя густые пенные борозды. Почти тотчас же выкрики китайцев стихли, а знамена исчезли. Демонстрируя высокую дисциплину, китайцы аккуратно сложили свои маленькие красные тряпки и сунули их в карманы. Девочки вновь расселись на деревянных лавках и принялись болтать между собой, не догадываясь о том, что секунду назад лишь чудом избежали смерти.
Паром вновь стал одним из тех безликих суденышек, что в великом множестве курсируют по Цзюлунскому проливу. Многочисленные полицейские катера, поднятые по тревоге при звуке пушечных выстрелов, вежливо сопровождали коммунистический паром.
Один и тот же вздох облегчения вырвался из груди всех офицеров авианосца. Адмирал изобразил на лице невесёлую улыбку.
– Вернуть самолеты на палубу, – приказал он. Вдруг один из офицеров громко вскрикнул:
– Смотрите.
Вертолет «Корал Си» завис над каким-то предметом, плавающим в грязной воде. С вертолета опустили веревочную лестницу, и один из членов экипажа нырнул в море, чтобы выловить тело Малко.
Холи Тонг вдруг почувствовал себя абсолютно спокойным и уверенным. Ласковый шелк оранжевого кимоно согревал его тело, а чистый прохладный воздух давал возможность легко дышать. По Гонконгу все еще гулял утренний бриз. Алый свет восходящего солнца озарил остров. Тонгу, уроженцу Тянь-Шаня, никогда не надоедал этот феерический, сказочный пейзаж.
Без лишних слов Тюан принес две канистры и теперь держался на почтительном расстоянии от своего хозяина.
– Помоги мне, – попросил Тонг. – Делай так, как я тебе сказал.
Тюан взял первую канистру и вылил ледяную жидкость на плечи Тонга. Китаец вздрогнул и снова замер в неподвижности.
Слуга добросовестно вылил на хозяина и вторую канистру. Сейчас он стоял рядом, сжимая в руке большой спичечный коробок.
Закрыв глаза, Холи Тонг медитировал. Он не испытывал никакого страха, абсолютно никакого страха, впрочем, как и желания жить...
Госпожа Яо «упала» из окна шестого этажа с помощью своего привратника, оказавшегося комиссаром службы безопасности: аппарат коммунистической партии не прощал ошибок.
Это была та капля, что переполнила чашу страданий Тонга. Убийства последних двух недель неотступно преследовали Тонга. Он потерял лицо в глазах окружающих. Всю ночь Холи думал о том, что в подобных обстоятельствах сделал бы его дедушка-Китаец нашел ответ на этот вопрос, когда первые лучи солнца осветили остров Гонконг.
– Приготовься, – сказал он слуге.
Тюан зажег несколько спичек. В руке слуги вспыхнуло светлое пламя. Он вытянул руку и коснулся Тонга. Послышался звук падающего тела, и яркий столб огня поднялся высоко над землей. Холи Тонг казался божеством, Окруженный языками пламени. Через несколько секунд китаец без единого крика сложился вдвое, продолжая гореть. Тюан зачарованно смотрел на хозяина. Это было потрясающее зрелище.
«Боинг-707» летел против солнца над сверкающей гладью Тихого океана на высоте тридцать тысяч футов.
На хвосте «боинга» ВВС США красовалась голубая звезда. В самолете был лишь один пассажир: Его Высочество Принц Малко Линге. Лежа на носилках с четырьмя пулями в теле, господин Линге был окружен заботой медицинской бригады из двух врачей и двух медсестер, постоянно сменявших друг друга.
Когда принца вытащили из воды, английские врачи в Гонконге вынесли безапелляционный приговор: один шанс из ста. Состояние принца, потерявшего два литра крови, делало любую операцию невозможной. Адмирал Райлей специально вызвал из Токио военный «боинг», чтобы отправить Малко в госпиталь ВМС, находившийся в Калифорнии, в Сан-Диего. Адмирал лично сопровождал носилки к самолету, стоящему в аэропорту Каи Так.
– Если он умрет, дайте мне знать, – попросил он врача. – Клянусь вам, что в этот день все флаги 7-го флота будут приспущены в знак траура.
Вглядываясь в восковое лицо принца, врач спрашивал себя, дотянет ли раненый до Сан-Диего...