Мысль о том, что он подвел Джил, заставила Хастингса скрипнуть зубами от бессильной злости.
Однако меньше всего он планировал загибаться от жажды в каких-то непонятных застенках. Бен кивнул сам себе и двинулся на звук. В конце концов, есть разные способы ходить через Границу, хотя цена их высока. Но все это будет иметь значение, только если Хастингсу удастся выбраться.
Тонкая струя воды сочилась из щели в каменной кладке. Длины цепи едва хватало, чтобы добраться до воды, и то, если вытянуть прикованную руку. Бен пил жадно, хотя от холода начало ломить зубы. Потом он тяжело привалился возле стены. Ощупал затылок, скривился, когда пальцы коснулись чего-то болезненного и влажного под растрепавшимися волосами.
Сколько времени он пролежал в забытьи, Хастингс понятия не имел. При мысли о том, что могло за это время случится с Джил Грегори, Бену стало совсем скверно. Ему хотелось бы надеяться, что ей удалось выбраться и отыскать Скачущую-в-Охоте, но какая-то часть его, рациональная до отвращения, очень невысоко оценивала шансы девушки на это.
Какое-то время охотник на фей просидел у стены неподвижно. Потом еще раз проверил браслет, сомкнувшийся вокруг его запястья, и вбитый в стену крюк, к которому крепилась цепь. Ничего обнадеживающего это Бену не принесло, только голова заболела сильнее.
Хастингс снова прижался спиной к стене. Ее сырость он чувствовал даже сквозь куртку, но так ему было спокойнее. Попытался представить, что сделали бы на его месте другие, Мастерсон или хотя бы мистер Керринджер, но ничего толкового так и не придумал.
Оставалось ждать. Бен усмехнулся в темноте подземелья. Ему приходилось ждать и в худших местах. Лишь бы у Джил получилось выбраться из Вороньей башни.
Постепенно у Хастингса начал вырисовываться если не план, то, по крайней мере, какой-то перечень попыток, которые он может и должен предпринять. Например, можно попробовать расшатать штырь в стене. А потом цепью навернуть по голове тюремщика. Если здесь такой есть, и он решит подойти достаточно близко.
Звук шагов Хастингс услышал раньше, чем увидел где-то вдалеке маленький оранжевый огонек. Невольно он подобрался. Подтянул ближе цепь, намотал один виток на кулак.
Когда свеча оказалась достаточно близко, чтобы Хастингс смог разглядеть ту, которая ее несла, он с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Воронья старуха шла по коридору неуверенной шаркающей походкой.
Остановилась она прямо напротив Бена, по другую сторону решетки, отгораживающей камеру от коридора. Какое-то время ведьма смотрела на Хастингса не мигая, потом медленно опустилась на корточки и просунула что-то между прутьями.
— Сестры сказали, ты можешь нам пригодиться. Так что придется тебя накормить.
В свете свечи морщины на ее лице казались еще глубже. Старуха зябко завернулась в плащ, украшенный перьями, и отвернулась от охотника. Она медленно двинулась прочь, и Бен видел, что дается ей это с неподдельным трудом.
Внезапно голос, хриплый и совсем близкий, сказал:
— Марха.
Старуха замерла. Плечи ее вздрогнули, как от удара.
— Зачем ты называешь мое имя при нем?
— Чтобы ты меня услышала, — отозвался голос. — Ты принесла еды человеку. Будь милосердна и ко мне — дай напиться.
— Не пытайся, — свеча качнулась в сторону, выхватывая из темноты очертания решетки по другую сторону коридора, — обмануть меня.
— Где здесь обман, о любовь моя? — Бену померещилась насмешка в голосе. — Мне не разомкнуть эти цепи, даже если бы я вернул себе все свое могущество.
— В каждом твоем слове — обман, — тяжело и глухо сказала названная Мархой. — О какой любви говоришь мне ты? Мне. Ты.
— Почему не может муж говорить о любви со своей женой?
Хастингсу больше всего хотелось заткнуть себе уши. Например, чтобы потом никакой мстительной ведьме не пришло в голову их отрезать. А еще потому, что разговор этот в темноте подземелья не предназначался для случайных свидетелей. Просто не предназначался, и все тут.
— Хватит! — неожиданно крикнула старуха. Свеча дернулась. — Или ты не видишь, какой я стала теперь? Или не винишь меня в этом?
— Тебя обманули, Марха, — устало проговорил собеседник ведьмы. До предела напрягая глаза, Хастингс сумел разглядеть в темноте более темный силуэт. — И сестры твои обмануты.
— Сейчас ты скажешь, что можешь спасти нас, — хриплый старушечий смешок заставил Бена поморщиться. Воронья ведьма стояла совсем близко, при желании он мог бы дотянуться сквозь прутья решетки до ее юбок.