Посадка. Автомобиль. Водитель. Дороги. Деревья. Дома.
Мурашки пробежали по её телу. Буйство знакомых зданий, как будто всех прохожих лиц, машин по встречке напоминали Шарлотте о том, как она жила, к чему тогда стремилась. В голове выстроилась карта города. Эта дорога, если свернуть налево по кольцу, а затем проехать прямо на следующих трёх перекрёстках, приведёт к парку, где Шарлотта иногда гуляла, а другая, если всегда направо — к дому Сайруса, вот та, что параллельна, привела бы Шарлотту домой, точнее, раньше привела бы… Теперь того дома нет, и о нём лучше забыть. Машина остановилась. Водитель приоткрыл для Шарлотты дверь, нервно смотря на неё и не понимая, почему та не выходит. Через секунду другую Шварц моргнула. Она больше не видела тех дорог, людей — лишь тёмное каменное здание, отгороженное высоким забором, края которого окутаны колючей проволокой.
Её встретил определённый человек в форме, провел по коридорам, затем остановился у открытой двери.
— Шва-а-арц, — протянул хриплый низкий голос из комнаты. — Я узнаю Шварцевское отродие по одной лишь походке… — Продолжил человек за дверью.
Шарлотта помедлила, вдохнула воздуха в грудь и вошла в белую комнату, посреди которой стоял стол, на стене висело зеркало, но конечно же это не обычное зеркало, понятно было и так. На стуле сидел человек с опущенным вниз лицом в тюремной робе. Возле него охранники, а руки его скованы серебристыми наручниками. Она подошла ближе. Мужчина выпрямил шею и пожирающим озлобленным взглядом окинул Шарлотту. Глаза его сверкнули. Рот с жёлтыми гнилыми зубами был искривлён в подобие злобной ухмылки. Бурые длинные пакли похожи на солому, они свисали на лицо, искорёженное и ужасное, создавая более жуткий вид.
— Мюллер, — спокойно отозвалась Шарлотта.
— Неужели сама Шварц пожаловала ко мне? Почему же?
— Ты знаешь это, — отрезала она.
— Нет. Совсем… — Чёрные глаза Волдо направились прямо на Шарлотту; её руки незаметно дрогнули, но она не отпрянула от этого человека.
Шарлотта села на стул напротив.
— Я вот… эти пять лет пыталась понять, но до меня так и не дошло: зачем… — Прошептала Шарлотта, но Мюллер только больше расплылся в улыбке. — Зачем? — проорала она во весь голос.
Лицо Мюллера тут же изменилось.
— Были причины.
— Никогда не поверю, что будут причины, лишать жизни двух невинных людей, а их детей родителей. Нет таких причин!
Он застыл в предвкушении, затем сказал:
— Есть. Они не святые. Эти люди заслужили. Хотя… Кому я говорю? Ты же как они, и дети твои будут таковыми.
— Заслужили? — Еле выдавила из себя Шарлотта. — Только люди, подобные тебе, заслуживают смерти.
— Не суди человека по обложке, суди по другим вещам… Ты считаешь во всём виновным меня — так я и не отрицаю. Я подстроил погони, письма с угрозами, это я резал тормоза, я стрелял и я поджог этот поганый особняк. Я сказал обо всём в суде, утаивать не стал. А вот твои родители, Михаэль и его противная «наимилейшая» жёнушка о многом молчали. Мы были друзьями.
— Что? — Шарлотта застыла.
— Именно. Мы по юности дружили. Твой отец считал себя королём мира… по сравнению с другими то сверстниками… Он мог натворить любое говно, а разгребали его другие, но меня не трогал. Ты думаешь, я был одним из тех, кто убил Йенса Шварца? Я? Я вёл дело по его убийству! Я не убивал. Шварц поручил мне это дело. Он считал, что я один смогу это сделать. Он поставил мне условие: либо сажают виновных, которых я найду, либо меня… Но я не смог в срок, что он выставил, это было невозможно. Тогда же обвинили меня. Я не смог ничего сделать. Влияние и деньги Шварца были сильнее моего алиби и мольбы, просьб пощадить, клятв о моей невиновности и о его подлости. Меня посадили, а какой-то сопляк нашёл тех ублюдков, с которыми я даже не был знаком. Их каким-то образом запихнули туда же, где и я сидел, а меня не вытащили. Я думал, что мы друзья со Шварцем. Я ошибался. Сильно. За это я и поплатился свободой, а он, в конечном счёте — жизнью. Всё честно, — Мюллер застыл на месте и продолжил улыбаться.
Шарлотта с трудом поднялась со стула, глядя в глаза Волдо Мюллера, человека убившего родителей. Она вышла в коридор и, еле сдерживая переполняющие её эмоции, выбежала, не оглядываясь по сторонам, из каменной тюрьмы. На улице на том же месте, стояла машина. Шарлотта села в неё и шёпотом произнесла: