— Ты в порядке, Лотти? — Послышались взволнованные крики отца со второго этажа.
— Да! — Выкрикнула девушка, еле стоя на ногах, но продолжая внимательно всматриваясь в окно, надеясь, что всё получится и у родителей.
Марта посмотрела на Михаэля. Её глаза были полны слёз:
— А ты как?
— Я справлюсь как-нибудь.
Он задыхался, еле опираясь на окно, но начал опускать трос с женой. Она была почти без сознания. Внезапно Шарлотта услышала точно такой же звук, который заставил её проснуться. Что-то упало. Что-то очень тяжёлое — деревянная балка. Руки Михаэля разжались, а Марта полетела вниз.
— НЕЕЕТ! — Истошно завопила Шарлотта. — НЕЕЕТ!
Девушка подбежала к матери, которая лежала на земле вся в крови. Первое, что она сделала, так это попыталась нащупать пульс. Его не было. Пульса не было! Вся в слезах, не понимающая, что делать, Шарлотта подняла глаза наверх. Из окна, откуда она спускалась, полыхало пламя. Дом продолжал гореть кровавым огнём. Всё ближе и ближе стали казаться гудки сирены, послышались чьи-то голоса сзади. Но Шарлотта не могла их разобрать, ей было настолько больно и плохо. Она не знала, как помочь родителям, живы ли они вообще. Весь мир сегодня буквально перевернулся для неё.
Кто-то подошёл к ней сзади и оттащил от Марты. К той подбежало несколько человек. Шарлотта этого почти не видела. Она начала терять сознание. Последнее, что она помнила, так это разговор двух медиков в машине скорой помощи:
— … погиб…
— Мужчина?
— … завалило…
— Какой ужас…
Шарлотта очнулась только на следующий день в больнице. Голова болела. Всё вокруг плыло, но постепенно стало приходить в видимое состояние. Она взглянула на свои руки. Они все были в царапинах, левая, что сильно ныла, была перевязана, на правой — катетер. Девушка огляделась по сторонам. Никого. Она была лишь окружена бело-серыми стенами и гулом, доносящимся, вероятнее всего, из коридора. В палату вошёл высокий седоволосый мужчина с такими же седыми усами и в массивных темно-синих очках, сидевших на самом кончике носа, будто сейчас упадут. Выражение его лица не давало чёткой картины происходящего.
— О, Шварц, Шарлотта, Вы очнулись, — протараторил он, — Я ваш лечащий врач Herr Грюн.
— Что… — Голова Шарлотты всё ещё кружилась.
— Вы, дорогая моя, в больнице. А случилась с Вами беда, а если точнее, потеря сознания в связи с тем, что Вы надышались угарным газом.
— Ох…
— Вы вообще ничего не помните?
— Честно… такое чувство, будто это ужасный сон, о котором на уровне рефлексов мой мозг решил забыть, — произнесла девушка, прожёвывая каждое слово так, словно она говорила в замедленной аудиозаписи.
— Мои соболезнования… Ваш отец… — Заговорил Грюн.
В голове Шарлотты начали всплывать картины вчерашних событий. Она взглянула на перевязанное запястье, затем дотронулась до жемчуга на кулоне кончиками пальцев.
— Я знаю, — резко оборвала его Шарлотта. Именно слова медсестры о его смерти стали для неё последними, что она услышала, прежде чем в глазах всё потемнело.
«Погиб». Это ужасное слово пробежало у неё в голове. Ещё раз. И ещё. Она уже не слышала доктора. Только это слово. Оно будто стояло на бесконечной перемотке, а перед глазами мелькал горящий особняк, родители. «Ему всегда было плевать на себя. Его никогда не волновало ничего кроме жены и дочерей. Деньги и бизнес всегда были на втором плане, иногда на третьем или даже четвёртом. Папа пожертвовал своей жизнью ради спасения меня и мамы. Он понимал всё, но сделал это. Боже…» — погрузилась в мысли Шарлотта. Она не заплакала. Она никогда этого не делала, как бы ни было больно. Девушка поняла, что её волнует ещё кое-что…
— А мама? Марта Шварц? — Выдавила из себя Шарлотта, боясь ответа.
— Тяжелейшее состояние, как мне известно. Во время падения очень сильно пострадала голова. Нужно молиться богу, чтобы она…
Шарлотта поняла, что он имел в виду, почему не посмел продолжить предложение. Она промолчала. Мысли были все перепутаны, наверное стали похожи на клубок шерстяной нити, с которым поиграла кошка и сама же запуталась в пряже. Так и здесь…
Врач долго смотрел на лицо Шарлотты, затем, вздохнув, не в силах сказать ещё хоть слово ушёл, прикрыв за собой дверь.
Шарлотта сидела неподвижно на больничной кровати несколько часов. Её взгляд был стеклянным, а тонкие руки сложены в замок. Возникло ощущение, что она даже не дышала. Её состояние можно было сравнить лишь с фарфоровой куклой на полке коллекционера, давно сидящей на своём месте, белой без какого-либо румянца, точно мёртвой.
В одну из многочисленных секунд размышлений Шарлотта вскочила на ноги и вылетела пулей из палаты. Она не знала, куда бежит, в каком больничном крыле она сейчас. Ей было плевать. Её главной задачей было найти мать. Вдруг Шарлотту остановила молодая девушка в белом халате, на вид лет двадцати пяти, увидев метавшуюся по всей клинике пациентку.