- Да, у меня окно сейчас,- отхлебнув глоток чая, проблеяла я.
Она решительно приватизировала чужой стул, усаживаясь напротив. Здесь она чувствовала себя полноправной хозяйкой. Четкие скупые жесты, лишенные женственности. Я невольно разглядывала эту, еще не старую женщину. Резкие движения выдавали в ней волю и несгибаемый характер, а так же непонятное мне раздражение.
Не полная, но по-деревенски ширококостная невысокая фигура. Про таких говорят – ладная. Лицо с крупными, но по-женски мягкими чертами. На высоком лбу едва заметны морщины. Серые глаза строго смотрят из-под широких вразлет бровей. Бледная кожа, темные круги под глазами и воспаленные веки добавляют возраста. Узкие губы поджаты. В углах рта глубокие горькие складки. Каштановые волосы заплетены в тугую косу и скручены на затылке. На висках серебрится седина. Темно-коричневое простое платье висит мешком. Его хозяйка сильно сдала за последнее время. Ни косметики, ни украшений. Женщина в наглухо закрытом футляре из боли и обиды.
Правильно, что не пошла к ней разбираться. Внутрь не достучаться.
Тамара, не таясь, оценивающе прошлась по мне взглядом. Губы недовольно поджались, с трудом удерживая комментарии моей внешности. То, что я не понравилась, было заметно. Но этот факт трогал меня мало. Ей никто не нравится и не удивительно.
- Не с того начинаете на новом месте, Татьяна Ивановна. Жаловались на меня директору,- сразу перешла в атаку завуч.- Что же так подло, за моей спиной? Надо было подойти и сказать в лицо. Я не кусаюсь. Хотя чего еще ждать от временщика, учителя на замену. Придут, перебаламутят слаженный коллектив и сольются.
Сцедив на меня яд, она замолчала. Презрительно щурясь, ждала моего ответа на неприкрытое оскорбление. Внешне приготовилась к моему возмущению и ответной гадости. Спина идеально ровная. Подбородок вздернут. Сцепленными в замок до белых костяшек пальцами, лежащими перед ней, она отгородилась от всего мира. Вся поза кричит о добродетели, которую я попрала, нажаловавшись директрисе. Женщина то смотрит в упор на меня, то опускает взгляд на свои руки.
Я невольно разглядываю их. Большие, красивые кисти, слегка заветренная кожа, тонкий белесый след от кольца на правом безымянном. Коротко стриженые ногти без маникюра. Руки, знавшие не один год нелегкую работу в огороде и на подворье.
Глянула на свои, тонкие, музыкальные, с золотым ободком обручального колечка. Именно из-за колечка стало стыдно, точно я хвастаю замужним положением перед ней, брошенной мужем. Разозлилась на себя за глупые чувства, ведь ничего подобного я не думала. А Тамара Федоровна явилась не разрешить конфликт, а завести новый, теперь уже со мной. Чувствует себя виноватой, что не уберегла сына, и так себя наказывает, через чужие злые слова и презрение.
- Я не жаловалась на вас. Я обсудила сложившуюся с ученицей ситуацию. Из-за постоянного стресса она не может готовиться и усваивать материал, хотя неглупая и способная. У нее экзамены, это сама по себе нагрузка на психику, а тут еще конфликт, раздутый вами. Мы все вам очень сочувствуем, но так нельзя.
Лицо женщины каменеет. Если до того оно казалось бледным и не по возрасту изможденным, то теперь она вообще белее бумаги.
Я подхватываюсь и трясущимися от волнения руками наливаю воды из графина. Протягиваю стакан ей. Женщина качает головой, отказываясь. Обливает меня презрительным взглядом.
- Я в вашем сочувствии не нуждаюсь. И с головой у меня все в порядке. Стрессовое состояние,- нехорошо усмехается Тамара Федоровна, бросая на меня снисходительный взгляд.- Вот как теперь называется последствия половой распущенности. Называйте вещи своими именами, Татьяна Ивановна. Новиковой готовиться некогда из-за слишком бурной личной жизни. Из молодых да ранняя, ваша Новикова.
Так тебе ее молодость и жизнь, которая вся впереди, покоя не дают… Это элементарная зависть к молодой, у которой жизнь только начинается и все ошибки еще впереди. Ну, что-то подобное я предполагала.
- Новикова моя такая же, как и ваша,- парировала я, начиная выходить из себя.- Вы ее преподаватель. Я прошу вас прекратить ее травлю. Одиннадцатый класс готовится к экзаменам, и Новикова тоже. Дайте ей доучиться спокойно. Девушка совершеннолетняя и хорошо учиться, дисциплину не нарушает. А ее личная жизнь…
- Личная жизнь,- хмыкнула насмешливо завуч. Переплетенные пальцы сжались сильнее.- У учеников не может быть личной жизни. Их личная жизнь – это учеба.
- Она совершеннолетняя,- пытаюсь достучаться до учителя,- и вправе строить отношения. Они не мешают учебе.
Но мои слова разбиваются о глухую стену чужой уверенности, как волны о гранитные скалы. Упертую Тамару не переубедить. Она не желает переубеждаться, она выплескивает накопившуюся боль на учеников, а теперь на меня, пользуясь служебным положением. Я повторяю это мысленно, стараясь не сорваться в крик. Женщина наклонилась над столом и буквально дышит мне в лицо.