Пухлый альбом отыскался быстро. Я вернулась на кровать, стараясь не скрипеть и не разбудить Наташу, и начала листать. Старые фото были в основном черно-белые с пожелтевшими фигурно обрезанными краями, вставленными в специальные уголки.
С интересом разглядывала лица своих дядей и тетей на любительских снимках. У бабушки пятеро детей. Два сына и три дочери. Четыре внучки и пять внуков. Уже и правнуки есть. Нас много, и мамины братья и сестры до сих пор собираются вместе в день рождения бабули. Хотя и бабули давно нет, а традиция осталась.
Ее младший сын, дядя Костя увлекался фотографией. Тогда это была сложная наука. Сфотографировать, проявить, напечатать, закрепить. И все в темной комнате при специальной красной лампе. Тогда, в детстве мне все это казалось настоящим волшебством. Пленку даром не тратили. Фотографировали только важное: государственные праздники, дни рождения, свадьбы, рождение детей… Бабушка любила разглядывать старые фото. Она всегда улыбалась, гладила сморщенными пальцами по выцветшим фото.
По мне, так ее жизнь была очень тяжелой. Родилась за четыре года до Первой Мировой, потом Гражданская война. Попала на территорию, где гуляли анархисты атамана Махно. Не любила об этом рассказывать. В Великую Отечественную попала в оккупацию, потеряла двоих детей. Столько боли и горя выпало на одного человека. Не каждый бы выдержал. А она жила, растила детей, работала и даже голоса никогда не повышала. Не любила ссоры скандалы. Для нее мир был дороже всего.
Среди толпы родственников нашла себя пятилетнюю в любимом сарафане с мячиком. Рядом с мамой. А отец… Отец уже ушел тогда.
Вытащила из гнезда старое большое фото, где была вся мамина семья. С легкой грустью разглядывала молодые, красивые лица. Роскошные косы у мамы и теток. Белозубые улыбки у обоих дядьев, похожих как близнецы. На подписях к фото стояли «хрущевские» даты. Тогда, еще молодые, не женатые и не замужние, они не знали своей судьбы. Но я-то знаю, как у кого сложилась жизнь.
Оба дяди женились и счастливо живут со своими женами до сих пор. А вот с мамиными сестрами все совсем не так радужно.
Я смотрю на фото своей тети Веры, тут она копия молодой бабушки. В сорок лет она похоронила мужа и так и не вышла больше замуж. Всю любовь отдала единственному любимому сыну и внуку. Рядом с ней тетя Валя. Она вышла замуж очень рано, муж пил и бил ее. Терпела, пока старший сын не выкинул из дома отца, полезшего с кулаками на мать. Они развелись, и больше она не выходила замуж. И мама тоже... Отец ушел, когда я только ходить научилась.
А это уже другое фото. На датах времена Брежнева. Мои двоюродные сестры, еще совсем маленькие. Марина никогда не была замужем. Собиралась, но жених изменил перед свадьбой, а она не простила. Двоюродная сестра Наташа, самая красивая из нас. Два брака и два развода. Сестра Елена, тут она еще на руках у матери. А сейчас ей тридцать. Замужем и соломенная вдова. Муж-моряк ходит в рейсы, вместе живут месяц-два в году. Я портила статистику целых пятнадцать лет, но теперь и я развожусь.
У двоюродных братьев все хорошо, все женаты, у всех крепкие браки. Не без ссор, но до разводов не доходило. Странно, ведь женщины взяли от бабули внешнюю привлекательность, спокойный неконфликтный характер и хозяйственность. Я и двоюродные сестры, в общем-то, тоже не скандалистки и не уродины. А в семейной жизни не везет ни одной.
Мужчины же наоборот, и за словом в карман не полезут, и кулаками помахать, да и выпить тоже. Обычные, ангелов нет. А жены пылинки сдувают.
- Ты чего не спишь?- из темноты выступила Наташа.
Вздрогнула от неожиданности. Умеет Наталья подкрадываться, или я так задумалась, что не услышала.
- Да вот не спится что-то. А ты чего?
- В туалет и водички попить – сушит,- она пошлепала на кухню.
Хлопнула входная дверь, Наталья ушла до ветру. Глянув на окно, залитое дождем, передернула плечами. Меня на такой подвиг не хватит.
Я сунула обратно фотографии в гнезда и перевернула страницу. Поверх фотографий лежала толстая тетрадка в клеенчатой обложке. Видно, что очень старая. На ум пришло, что в нее бабуля записывала рецепты блюд. Тогда рецепты узнавали друг и друга или из женских журналов. Ничего общего с нынешним глянцем. Мама выписывала «Работницу» и «Крестьянку». Аккуратно вырезала оттуда рецепты и вклеивала в похожую тетрадь. Бабушка была мастерица готовить. Наверняка ее шедевры оттуда. Открыв первую страницу, прочитала выведенное выцветшими чернилами «Дневник». И рядом дата «1945 год».
Замерла, не решаясь открыть дальше. Все же это чужие откровения, чужая жизнь. Но хочется узнать, чем жила, о чем думала бабуля, когда ей было как мне, всего тридцать пять.