Все это время Джефф был неуверен в себе, и не знал, что и как ему следует делать, чтобы не ошибиться, и чтобы они оба с Меланктой не попали в беду. Теперь ему постоянно казалось, что он должен поглубже закопаться к Меланкте в самую душу, чтобы выяснить, по правде она его любит или нет, и постоянно ему приходилось бить себя по рукам, в ее же присутствии, потому что он теперь постоянно боялся сделать ей больно, очень больно.
Постоянно теперь ему нравилось, если он к ней собрался, а что-то вдруг его отвлекло и задержало. Постоянно теперь ему не хотелось идти к ней и быть с ней, хотя так, чтобы ее совсем рядом не было, никогда-никогда, этого ему совсем не хотелось. Постоянно теперь ему в ее присутствии было не по себе, даже когда они были как прежде, добрыми друзьями. Постоянно теперь, в ее присутствии, он чувствовал, что не может быть с ней по-настоящему честным. А у Джеффа никогда не получалось быть с ней по-настоящему счастливым, если он не ощущал в себе сил высказать напрямую все, что чувствует. Постоянно теперь, и с каждым днем все заметнее, время для него, в ее присутствии, тянулось медленно, и он не знал, чем занять его так, чтобы не поссориться с ней.
И вот как-то раз, поздно вечером, он должен был к ней пойти. Он тянул время, как мог, прежде чем пойти к ней. Он боялся в глубине души, что сегодня он наверняка сделает ей очень больно. Если он чувствовал, что сегодня они могут поссориться, идти к ней ему не хотелось никогда.
Когда Джефф вошел, Меланкта сидела, и вид у нее был злющий-презлющий. Джефф снял пальто и шляпу и сел поближе к огню рядом с ней.
— Если бы ты еще чуть-чуть задержался, Джефф Кэмпбелл, я бы тебя просто на порог не пустила, и даже словом бы с тобой не перемолвилась, пока бы ты не извинился, по-настоящему, да вот хоть на колени бы встал.
— Ты хочешь, чтобы я извинился, Меланкта? — рассмеялся Джефф, и как-то не очень по-хорошему он рассмеялся. — Ты хочешь, чтобы я извинился перед тобой, Меланкта? Ну, человек я в этом смысле не гордый, Меланкта, я ведь могу и извиниться, я даже с удовольствием, единственное, что никакого удовольствия мне не доставляет, Меланкта, так это когда тебе со мной плохо.
— Такие вещи легко говорить, Джефф. Но только гордости в тебе и в самом деле отродясь никакой не было, и смелости я тоже в тебе не замечала.
— Ничего не могу тебе сказать на этот счет. Если мне есть, что тебе сказать, и даже если это вещи не слишком приятные, то смелости мне хватает, чтобы говорить тебе их прямо в лицо.
— Ну да, Джефф, как же, как же, знаю-знаю, прямо в лицо. Но только я говорю о настоящей смелости, когда ты ходишь там, где хочешь, и тебе плевать, что будет, и ты крутой, ты всегда на высоте, в какую бы передрягу не попал. Вот что для меня значит смелость, Джефф, если хочешь знать.
— Ну да, Меланкта, конечно, знаю я такую смелость. Насмотрелся я на нее, есть такие цветные мужчины, да и девушки некоторые, вот вроде вас с Джейн Харден. Известно мне, как вы напускаете на себя бог знает какую важность из-за того, что не ноете, если залезли ненароком туда, где вам и делать нечего, и получили по заслугам. А потом вы, такие вот люди, ходите гоголем и хвастаетесь, какие вы храбрые, ну еще бы, и как вы настрадались, но только с моей точки зрения, если судить по моим собственным пациентам, именно от смелости такого рода все несчастья и происходят, особенно для тех, кто не настолько гордый, чтобы выпячивать собственную смелость, а как раз им-то, как правило, потом больнее всего и достается, они-то за все и расплачиваются. Это вроде как человек носится туда-сюда, и такой уж он крутой и денег не считает, покуда не потратит все до последнего цента, а голодают потом жена и дети этого человека, и никто не считает их смелыми, а они, между прочим, на страдания эти сами не подписывались, а им приходится все это терпеть и молчать. Я на такую смелость ой как насмотрелся у некоторых цветных. И столько шуму от них, когда им хочется показать, что у них хватает смелости не ныть по пустякам, хотя они столько выстрадали, и всегда все берут на себя, особенно в тех случаях, когда лезут не в свое дело. Нет, я же и не говорю, Меланкта, что это плохо, когда человек не ноет, я просто не понимаю, зачем искать неприятностей на свою голову только для того, чтобы потом всем показать, что вот мол, я не ною по пустякам. Нет уж, настоящая смелость как раз и состоит в том, чтобы жить тихой размеренной жизнью и не искать себе все время новых развлечений и новых приключений, как я это наблюдаю у цветных мужчин и женщин. Нет уж, Меланкта, я ничего хорошего не вижу в том, когда человек проявляет смелость только для того, чтобы получить по зубам, потому что он полез туда, где ему делать нечего. И мне ни капельки не стыдно, Меланкта, если уж на то пошло, ни вот столечко не стыдно сказать, что даром мне не нужно такой смелости, от которой люди лезут бог знает во что и нарываются на неприятности.