Тропинка уводила нас от берега — вглубь леса. Ветви ласково касались кожи, воздух был напитан ароматами хвои и сладкого цветочного нектара. Янис рассказывал о будущем — о том, как мы будем строить дом, растить урожай, смеяться, вдыхать утро вместе. Его голос был как тихая музыка, а я ловила себя на мысли, что почти верю — почти хочу верить.
Авель шёл рядом, срывая ягоды, похожие на малину. Сочные, чуть терпкие, они таяли у меня на языке, когда он игриво кормил меня прямо с ладони. Я бросала на него взгляд — дерзкий, насмешливый — а он лишь улыбался уголком губ. Заигрывал. Шалунишка. Мужчины явно не оставили своих намерений — их игра продолжалась.
Вскоре тропинка вывела нас ближе к озеру, и вдруг… мы едва не налетели на Кима. Он застыл, как гончая, уловившая след, и не моргал, вглядываясь сквозь кусты в одну точку. Что-то почувствовал.
— Там кто-то есть? — прошептал Янис.
— Тише… — Ким поднёс палец к губам. — Вы что, не чувствуете?.. Там не просто кто-то… Там что-то.
— Я тоже чувствую… но не вижу. — осторожно отозвался Эдвард.
Каин нахмурился:
— Вибрации. Эмоции. Притяжение… вас тянет туда, на поляну? Это ощущение, будто тебя ждут?
Я кивнула.
— Да… будто там что-то родное. Что-то… забытое.
Я убрала руку Яниса с локтя и раздвинула кусты. Мы ступили на поляну, залитую солнечным светом.
И… ничего. Только пляж, гладкая трава, чуть подёрнутая серебром озеро. Но всё внутри звенело — мы были на месте. Точно. Это ощущение невозможно было спутать: тепло, дрожь, предчувствие. Здесь что-то было. Но мы не видели.
— Оно скрыто, — прошептала я.
— Магия, — подтвердил Каин. — Мощная защита. Иначе давно бы нашли.
— Надя, — тихо сказал Ким, — помнишь, как на занятиях мы учились смотреть магическим зрением? Давай попробуем. Я помогу тебе.
Я кивнула и закрыла глаза, опускаясь в медитацию. Один за другим мужчины вложили в меня свои потоки — мягкие, сильные, обволакивающие. Тёплая река магии шла по венам, наполняя и пробуждая.
Я сосредоточилась. Потоки слились воедино, и в этот момент Ким направил моё внимание в центр поляны.
И — вуаля.
Прямо перед нами возник храм. Огромный, беломраморный, величественный. Колонны, как стволы небесных деревьев, поддерживали крышу, украшенную рельефами. На крыльце — очаг, символ дома, покоя, силы. Я ахнула:
— Он… настоящий.
— Похож на храм Артемиды, — прошептал Эдвард. — Только более живой. Он дышит.
Мы подошли ближе и попытались открыть двери. Напрасно — они были наглухо заперты. Зато рядом стояла чаша. И тогда Авель сказал:
— Чтобы войти, Надежда, ты должна быть признана. Храм ждёт подношения — символа. Наполни чашу водой из озера, принесённой в ладонях. А потом… добавь каплю своей крови.
— И всё? — хмыкнула я.
— Не всё, — Каин улыбнулся. — Важно не сколько воды, а сколько усилия ты вложишь. Это проверка твоего желания.
Я зачерпывала воду ладонями и относила к чаше. Казалось, чаша впитывала её — будто жадно пила. Ушёл почти час, прежде чем я смогла наполнить её хотя бы на четверть. Ладони дрожали от усталости, но я не сдавалась.
Когда Авель сказал, что этого достаточно, я подошла к кусту шиповника, порезала палец и дала капле крови упасть в воду.
В тот же миг вода засияла. Я отшатнулась — зелёный неоновый свет заполнил чашу. Но не только её — засветились и двери, и арка, и каменный ключ, висящий над ней, рассыпался в пепел.
— Это… оно? — спросила я, глядя на Авеля.
Он кивнул.
— Да, Надя. У тебя в крови — частица богини. Ты — не просто потомок, ты наследница. Храм признал тебя.
— Что теперь?
— Входи. Останься там на сутки. Она — богиня Олимпа — даст тебе Знание. Ответы. Может быть, задачи.
Я кивнула, хотя внутри скручивало от тревоги. Что скажет богиня? Что потребует? Не даст ли задание, от которого ещё больше проблем?
— А вы?
— Мы останемся у входа, — сказал Каин. — Остальные пойдут к людям. Их нужно устроить.
Тут я вспомнила — народ! Мы оставили их без приказа, без еды, без воды. А они — в рабских ошейниках, не могут ничего делать без разрешения!
— Снимите с них эти проклятые ограничения, — сказала я резко. — Они должны быть свободны — хотя бы на этой земле. Хватит им быть пленниками.
Мужчины переглянулись. Кто-то кивнул. Кто-то просто улыбнулся.
И, не дожидаясь больше, я шагнула к дверям храма. Внутри меня дрожала маленькая девочка — не уверенная, не готовая. Но снаружи шла женщина, которую признал сам Храм.
Богиня Олимпа… надеюсь, ты окажешься добрее, чем я о тебе думаю.