Воители уверенной походкой направились к такси.
Ир-Ши подошёл справа, напарник - слева.
Улыбаясь во весь рот, рядовой склонился к открытому окну и осведомился издевательски:
- Уважаемый, ну разве вас не учили, что на красный свет ездить нельзя?
Лейтенант усмехнулся.
Микаэль промолчал. Сидел, не двигаясь, таращась в одну точку перед собой.
- Э-э! - окликнул Остин. - Ты чего?
Он протянул руку, собираясь потрясти «таксиста» за плечо. Тот молниеносно схватил молодого Воителя за запястье и нажал, как на рычаг. Рядовой взвыл и попытался высвободить сломанную в локте конечность. Но не тут-то было. Микаэль ещё сильнее вывернул руку Остина и двинул его дверцей.
Ошарашенный Ир-Ши выхватил из-за спины пистолет. Меж тем толстяк не терял времени. Выскочив из такси, он навис над упавшим рядовым и вмиг свернул ему шею.
- Ах ты ж, сука! - заорал лейтенант и выстрелил через стекло. Оно брызнуло во все стороны. Вольный успел пригнуться.
Всё ещё шокированный Ир-Ши медленно пошёл обходить автомобиль, за которым притаился толстяк. И кто ж знал, что у этого старого наркомана ещё есть порох в пороховницах? Как быстро Микаэль разделался с Остином! По спине лейтенанта невольно побежали мурашки.
На заднем сиденье такси пошевелилось. Ир-Ши вздрогнул и прицелился из пистолета. Никого. Поморгав по-совиному, Воитель на ледяных ногах продолжил обходить такси. Скрежетал зубами. Если генерал прознает, что толстяк улизнул, свернув шею Остину, то Ир-Ши разжалуют в сержанты. А может, и в рядовые. У лейтенанта обморозило все внутренности.
Не опуская пистолет, Воитель обогнул капот. Микаэля нет! У раскрытой дверцы валяется Остин с неестественно вывернутой шеей и рукой.
«Удрал! Удрал! Удрал!» - единственная мысль билась в голове Ир-Ши.
Сильнейший удар по ушам. Вроде граната рванула под черепушкой. К лейтенанту ещё не вернулось зрение, а его шейные позвонки уже хрустели.
Бездыханный командир упал на подчинённого. В глухом переулке повисла зловещая тишь.
Задняя дверца такси распахнулась, и выпрыгнул Груздь.
- Ну ты даёшь, друг и товарищ, - восхитился он, снизу вверх глядя на Микаэля. Тот стоял над трупами и не двигался. Гриб почавкал и сделал вывод: - Не-е-е, ты не друг и товарищ. Ты - СуИзм.
- СуИзм? - не своим, басовитым, голосом осведомился наркоторговец.
- Существенное изменение, - пояснил Груздь.
- А ты кто?
- Я?! - обалдел гриб. - Да я - Великий Груздь!
- Великий? - насмешливо переспросил Микаэль. - И какого чёрта он так много наркоты жрал? - Задрал пиджак и рубаху, похлопал по пузу. Пальцы оттянули жирок. - И сколько раз я ему талдычил: спортом нужно заниматься. Вот же ленивый увалень.
- О-о-о-о! - очумел гриб. - СуИзм, выходит, неидеальный. Ну кто ж так говорит: «ленивый увалень»? Это сродни неожиданному сюрпризу. Или маслу масляному. Кстати, рафинированное масло я бы не советовал. Оно...
- Замолчи, Глюк.
- То грибом называешь, теперь вот Глюком! А я, между прочим, Великий Груздь.
Микаэль схватился за голову и потряс ей.
- Вот глючит, так глючит, - всё так же басовито проговорил он.
- Слушай, СуИзм, нам поскорее нужно драпать отсюда. Ты смотри, что ты натворил.
Вольный не слушал, спросил самого себя:
- И почему Микаэль так медлил с этим? Почему только сегодня наведался в банк?
- Батюшки! - гриб аж сел. - Так ты... ты...
Его рот раскрылся впятеро больше нормы.
- Да, - улыбнулся мужчина. - Я не СуИзм, а...
Услышав имя, Груздь затараторил:
- Восемнадцать тысяч, миллион четыреста, один, двадцать восемь, три двойки, шестнадцать...
Глава 10. Публичный дом «Рыжая Пава»
Приглушённый свет наполняет шикарную комнату. От пола на высоту одного ярда стены обшиты панелями тёмного дерева. Над ними - розовые шпалеры с картинами обнажённых женщин. Ещё одна красотка, медная, стоит в углу и льёт из кувшина воду. За массивным дубовым столом с резной листвой и желудями сидит дама. К своим пятидесяти двум годам Фила умудрилась не растратить былую привлекательность. Даже то, что чуток располнела, лишь придаёт неповторимости. Иссиня-чёрные волосы уложены в высокую причёску, скреплённую палочками-заколками. На пальчиках сверкают золотые колечки с аквамаринами и рубинами. Шёлковый красный халат расшит по плечам золотыми нитями. Хозяйка элитного борделя отличалась бойким нравом и терпеть не могла слюнтяев, винящих мир в несправедливости. Если ты чего-то стоишь, то обязательно добьёшься поставленной цели. И кто бы мог подумать, что четырнадцатилетняя провинциалка станет владелицей столь великолепного заведения? Фила начинала с обслуживания клиентов, а теперь вот руководит публичным домом. Правда, иной раз вспоминает молодость и кувыркается в постели. О том, что дом терпимости некогда принадлежал Рыжей Ирме, говорило название. Нынешняя хозяйка сполна рассчиталась с бывшей: её труп давно сгнил в канализации, а внучатая племянница услаждала клиентов.