Пауза затянулась.
- Давайте я, - предложил генерал.
- Не надо, воевода, - канцлер удержал Пайка.
- Я... - выдавил Тилбурд. - Я должен сам. Сам...
- Ну как хотите, - пожал плечами генерал.
Напряжение нарастало.
Лица охранников каменные. Вот это выдержка. Такие парни не помешали бы в армии Пайка. Правда, сменили бы мечи на автоматы.
Дрожащая рука монарха придавила грудь. На лбу прорезались морщины.
- Я должен, - прошептал король. - Я смогу...
- Конечно, Ваше Величество, - поддержал Минос.
Тилбурд взялся за кольцо в пасти бронзового льва. На руке вздулись вены. По телу правителя прокатилась конвульсия. Жилка на шее запульсировала. То ли привиделось генералу, то ли и впрямь глаза бронзового хищника вспыхнули.
- Я... я сделаю это, - чуть слышно пообещал король.
По его лбу потёк пот. Руки задрожали. Но Тилбурд не отпускал кольцо.
- Ну же, Ваше Величество, - подбодрил канцлер участливо.
Монарх просипел и потянул на себя кольцо. На Пайка дунуло смрадом. Дверные петли скрипели протяжно и зловеще. Закашлявшийся генерал поморщился. Минос прикрыл лицо ажурным платочком. Стражники не шелохнулись.
Тилбурду пришлось пригнуться, чтобы войти в комнату. Следом охранник с лампой. Пайк не отставал.
Когда все семеро оказались в помещении, последний страж захлопнул дверцу.
В скупом свете масляных ламп осматривался генерал. Квадратная комнатёнка. Под потолком и в углах густо сплетена паутина. Посередине высится белокаменный алтарь. Постамент в фут высотой исписан размашистой вязью. Из него торчит идеально ровная тумба в ярд. Она увенчана пирамидой с рыхлыми гранями.
В спёртом воздухе висело напряжение.
«Колдовать будут?» - обеспокоился Пайк.
Стражники повесили лампы на стеновые крюки и вчетвером встали по углам. Взор короля прилип к алтарю. Рядом с правителем мерно кивал канцлер. Страусовое перо на берете дёргалось будто живое. У генерала в животе заледенело.
Тилбурд поглядел на Миноса и поблагодарил:
- Спасибо тебе за поддержку. Но я... должен... сам.
- Да, Ваше Величество, - прошептал канцлер. - Да...
Минос поклонился и отошёл к стене. Едва он замахал руками, Пайк поспешил встать подальше от алтаря.
Монарх неотрывно смотрел на пирамиду. Затем опустил взор на пьедестал и двинулся вокруг него против часовой стрелки.
Канцлер старался казаться спокойным, но генерал видел, как у Миноса дрожат руки.
Король остановился, из груди вырвался тяжкий вздох, теперь - по часовой стрелке.
Тилбурд ходил так долго, что у Пайка начала кружиться голова. Он зажмурился и постарался не дышать. Всё-таки к смраду этого подземелья невозможно привыкнуть. Неужели где-то поблизости скотобойня? Запах крови и разлагающихся тел. Горло генерала сдавливало.
Шарканье заставило Пайка открыть глаза. Правитель вроде бы грязь с подошв счищал, взор буравил одну из граней тумбы.
Совсем ничего не понимающий генерал посмотрел на Миноса. Канцлер кивнул, поправил берет. Уголок рта тронула улыбка.
Тилбурд не замечал никого. Его интересовал лишь алтарь. Король опустился на колени и склонил голову. Беззвучная молитва окончилась через минуту. Дрожащая рука потянулась за пазуху. В приглушённом свете блеснул амулет, восьмилучевая звезда. Монарх стиснул её между ладонями, поднёс к губам и что-то прошептал.
Опять это неведение. Пайк хмурился и скрежетал зубами.
Правой рукой Тилбурд прижал амулет к тумбе. Не успел генерал удивиться тому, как сама собой удлинялась шейная цепь, а звезда уже загорелась жёлтым. У правителя дёрнулись мышцы лица. Рука сильнее вдавила амулет в камень. Спина изогнулась. Мешанина стонов и всхлипов вывалилась из скошенного рта. Несмотря на чудовищную боль, король продолжал держать амулет. Кожа плотнее обтянула руку и почернела на костяшках. Пятна расползались. Ближе к ногтям плоть треснула, оголяя кость. Тилбурд завопил от боли.
Пайк сглотнул и вытер со лба пот. У монарха из-под лохмотьев кожи брызнула кровь и заструилась по белокаменной тумбе. Словно некое божество писало алыми чернилами. Витиеватые символы один в один с теми что на постаменте.
Последний росчерк украсил камень, и закричавший король отдёрнул искалеченную руку. Шейная цепь треснула в месте крепления к звезде и ожившей стальной змеёй уползла под алтарь.