Полковник перевел дух.
- Сегодня ночью они ударили здесь, чуть в стороне, внезапная атака. Штаб восемнадцатой пехотной пропал со связи после сообщения об обстреле. Думаю, все понимают, что это значит.
Действительно, пояснять не было нужды. Означать это могло лишь одно – штаб полностью вышел из строя, прежде чем успели добежать вестовые. Прежде чем кто-нибудь успел поднять трубку и вызвать тыл.
- Сейчас они догрызают оборону и заслоны, которые пытается сымпровизировать командование, укрепляют фланги прорыва. К счастью, у нас есть один перебежчик.
Комбаты вновь выдохнули, на этот раз удивленно. Пленные не были редкостью, война есть война, но вот добровольные перебежчики…
- Кто же такой молодец? – пробасил отец Афанасий, тоже присутствовавший на совещании.
- Точно не знаю, он уже у разведчиков фронта. Вроде бы какой-то молодой связист. Впечатлительная натура, насмотрелся… разного нехорошего. И сбежал к нам. Вот примерный образ того, что идет на острие атаки.
По рукам пошли листы с плохо отпечатанным, смазанным текстом. Бумаги готовили в страшной спешке, поэтому они изобиловали многочисленными опечатками и ошибками. Но смысл был вполне ясен. Никто из командиров не сказал ни слова, но им и не нужно было ничего говорить. Зимников читал их мысли на посеревших лицах.
- «Ягеры», - наконец-то вымолвил Ванситтарт. – Каратели, но необычные. Не гезен-команды, а настоящие бойцы. Я слышал о них… от… Отзывались в основном презрительно, но критиковали всегда только происхождение. Подготовку и боеспособность – никогда.
- И танкисты из «черных», - эхом отозвался подполковник-танкоистребитель, отмечая, по понятным причинам, самое важное для себя.
- Все, закончили сеанс саможаления, - твердо оборвал всех Зимников. – Это была преамбула. А амбула заключается в том, что сейчас противопоставить этой… штурмовой дивизии некого, кроме нас. Либо мы их затормозим, либо они вырвутся в тыл, пришибут восьмой транспортный и перережут снабжение бронеходчиков.
- Предполагается, что мы должны их разбить? – деловито уточнил танкоистребитель.
- Нет, очевидно, что это нам не по силам. Задержать на сутки, может быть на двое, пока командование фронтом перетасует части и подкинет подкреплений.
- Только верой, - сардонически заметил англичанин. Зимников подозрительно взглянул на него, но Ванситтарт благоразумно промолчал.
[«Sola fide» (лат.), один из ключевых тезисов протестантской Реформации, гласящий, что спасение людей происходит «только верой». Иногда используется, как намек на невозможность достичь некоего результата человеческими силами]
- Не справимся, – с сомнением протянул один из пехотных комбатов.
- Еще одно такое замечание – расстрел перед строем, - кратко вымолвил Зимников. – Должны справиться.
- Красиво, - почти с восхищением изрек Таланов. – Это же мы сейчас почти что судьбу фронта решать будем. Значит, предлагаю вот что, - он коротко взглянул на полковника, Зимников кивнул, молчаливо разрешая продолжить. – Уставная полоса обороны у нас …
- Простите, что вмешиваюсь, господа офицеры, - неожиданно пробасил Афанасий, и его могучий глас легко перекрыл заговоривших комбатов. – Но есть еще одно дело.
- Хотите помолиться и благословить на бой? – проницательно спросил комбриг.
- Увы, не могу, – с неподдельным огорчением сказал служитель церкви. – Даже случайно проливший кровь священник должен быть запрещен в служении. Он не может оставаться совершителем церковных таинств. А я проливал не единожды и сознательно. Но произнести речь все равно надо, полезно для морали, да и вообще так на бой идти легче.
- Ладно, - быстро решил Зимников. – Будет вам обращение к бригаде по радио. Но только быстро.
* * *
Из тревожного чемоданчика в карманы кителя перекочевали четыре индивидуальных пакета и жгут. Александр задумался и добавил к ним картонную коробочку с американскими шприц-тюбиками морфия.
- Но это ведь…
- Да, это оно. Началось. Уезжайте немедленно. Мне будет спокойнее, если вы... ты будешь хотя бы в паре сотен километров восточнее. Оставь свой адрес, настоящий. Когда все кончится, я напишу, я найду тебя, обязательно.
Носимую экипировку довершил тяжелый металлический контейнер для шприца и пузатая бутылочка темного стекла с этикеткой «Liquor contra shock concentratum App: 5-10 cl intravenosum»/