- Я готов, если что, - негромко проговорил сопровождающий, который шел справа и сзади, ненавязчиво положив руку на деревянную кобуру. Второй солдат остался в броневике, за пулеметом.
- Ну что ты сразу за ствол хватаешься, - укорил юношу Иван. – Доброе слово и упоминание о патриотическом долге творят чудеса.
- Со стволом получается лучше, - буркнул солдат.
- Это да, - согласился инспектор. – Но всегда нужно соблюдать меру. Мочить людей направо и налево тоже неполезно.
«Вот я и овладел местным жаргоном в полной мере» - подумал Терентьев. Слово «мочить» применительно к убийству здесь было в ходу давно, насколько понял Иван, со времен первого похода в Океан, когда идущий на Глубину считался почти что смертником.
- Ну что, товарищи… господа водилы, в чем затруднения? – вежливо, но достаточно напористо осведомился Терентьев.
«Нет, все еще не овладел… Надо было их еще коммунистами и беспартийными назвать…»
Опытным взглядом Иван сразу разделил маленькую толпу на несколько групп. Сначала основная масса, в целом достаточно неуверенная в себе и собственной правоте, но готовая в любой момент пойти за тем, кто покажет силу и простой выход из сложной ситуации. Далее - подпевалы, числом человек пять – группа поддержки при самом главном смутьяне. И, наконец, сам смутьян, лидер стихийного саботажа. Высокий, широкоплечий, но при этом какой-то надрывно-истеричный, из тех людей, что могут высказывать претензии только порвав рубаху и шмякнув о пол шапку. Противогаз или по-местному «антигазовую маску» он суетливо крутил в руках, постоянно держа на уровне груди, словно готовясь в любую секунду прижать к лицу.
Экипаж зенитной самоходки выглядывал из люков, но не вмешивался. Плохой знак.
- Да вот… господин инспектор… - засуетился сутулый человек с нашивками лейтенанта. – Шоферы протестуют, можно сказать…
- Слышь, офицер! – заводила перебил говорившего и сразу перешел на повышенные тона, окончательно уверив Терентьева в правильности проведенной на глазок селекции. – Мы требуем защиты! Вы нас на убой гоните, а сами отсиживаетесь за спинами! Здесь пушки гвоздят, машины жгут, люди травятся, а командиры ни черта не делают!
Толпа одобрительно зашумела, слышалось «Верно! Дело говорит!» и другие преступные высказывания.
- У кого-то неисправна противогазная маска? – сухо и твердо спросил Иван, демонстративно обращаясь к заводиле, одновременно подходя к нему вплотную. Он ступал размеренно, небольшими шагами, но с целеустремленностью шагающего экскаватора, заставляя оппонента по чуть-чуть, но отступать. Инспектор смотрел прямо в глаза бунтарю, ни на мгновение не позволяя себе отвести взгляд. Иван поднял руку и на каждом слове делал тыкающее движение в сторону истеричного верзилы, все так же напористо, не давая тому вставить ни слова.
- Кабина не герметизирована? Кислородные баллоны пустые? - Терентьев буквально ощерился, показывая клыки, как злющий пес. - Кто персонально остался без защиты, покажи прямо сейчас.
Заводила поперхнулся, но, чувствуя, что терять инициативу нельзя ни в коем случае, перешел в контратаку.
- А ты не напирай, не напирай! – завопил он на высокой ноте, апеллируя уже к чистым эмоциям. – Попрятались по тылам, пока мы здесь гибнем!
- Ты знаешь про меня? Скажешь, где я воевал? – промолвил быстро, но четко Терентьев, он снова сделал шаг и подошел к спорщику вплотную. – Отвечай, паскуда трусливая! – неожиданно заорал инспектор в голос, буквально нависая над смутьяном.
На мгновение верзила растерялся, а больше времени Иван ему и не дал.
- Сергей, - не поворачивая головы, сверля противника немигающим взглядом, Терентьев протянул назад руку. – Пистолет.
Позади что-то металлическое скрипнуло по дереву, коротко щелкнул передернутый затвор. Через мгновение пальцы в толстой перчатке комбинезона ощутили твердую рубчатую рукоять. Иван упер ствол точно в переносицу лидеру нарождающегося бунта и спустил курок.
Агонизирующее тело мешком повалилось на землю, затылка у него больше не было, разбежавшиеся в разные стороны зрачки делали лицо похожим на кукольное. В воздухе остро и кисловато запахло порохом, почти перебив вездесущую вонь дизельного выхлопа.
Иван опустил пистолет в расслабленной на первый взгляд руке, обвел пустым, страшно-безраличным взглядом окружающих, и те ощутимо качнулись назад. Стукнул закрываемый люк зенитки – самоходчики решили отгородиться, от греха подальше, от суетных дел шоферюг. В полном людском молчании был хорошо слышен слитный рокот двигателей колонны. Впереди, достаточно далеко, что-то громыхнуло, мелькнуло секундной яркой вспышкой.