- Итак, - доброжелательно, но с отчетливым взглядом свысока спросил генерал дер панцертруппен. – В чем суть вашей претензии?
- Моя дивизия…
- Не ваша, - с отчетливым холодком в голосе оборвал на полуслове командующий. – Будем точны, ягеры оставались вашей игрушкой до тех пор, пока гоняли партизан по всему миру. Сейчас это полноценное войсковое соединение, со своей спецификой, но все же стоящее в длинном ряду. Не будем забывать об этом.
Томаса буквально перекосило, по лицу прошла злобная судорога, но нобиль почти мгновенно вернул себе прежний вид. Спорить в этом вопросе было бесполезно.
- В нашей беседе с Координатором, - Фрикке решил идти окольным путем и неявно намекнуть на близость к «верхам». – Мне было обещано, что штурмовая дивизия пойдет на острие удара.
Томас подумал, не переборщил ли он относительно «обещано», но решил, что будет в самый раз.
- Вряд ли наш Вождь что-то вам «обещал» - немедленно отозвался командующий, и Томасу вновь понадобилось немалое усилие, чтобы выдержать точный и выверенный удар. – Как мне представляется, вам скорее были гарантированы некие преференции за возможные будущие заслуги. Опять же, как и многим другим.
На этот раз Фрикке выдержал протяженную паузу. С каждой секундой он проигрывал условные «очки» высокопоставленному собеседнику-оппоненту, но как оказалось, необдуманные фразы здесь обходятся еще дороже. Следовало просчитывать каждое слово.
- Я настаиваю на том, чтобы дивизия, которой я командую по воле Вождя, использовалась в соответствии с указанным предназначением, - осторожно начал он под благостным взглядом генерала. – То есть, как штурмовое соединение, прорывающее вражескую оборону на избранных и самых трудных участках. Поскольку вместо этого, я занимаю место едва ли не во второй линии на второстепенном направлении. И, позволю себе добавить, это при том, что штурмдивизия одна из немногих в пополнении, сохранила полностью всю боевую часть. Более того, ожидая транспорт у порта высадки, мы провели небольшие учения, действуя в тесном контакте с полицейскими силами и гезен-командами. Мы уничтожили существенное число активных противников и потенциально нелояльных аборигенов.
- И это было учтено. Выведение штурмовой дивизии в резерв есть признак доверия, - столь же церемонно и витиевато ответил генерал, без единой секунды промедления, но и без торопливости. – Старая гвардия ждет своего звездного часа, так сказать.
- Не могу согласиться, - продолжал гнуть свое Томас. – Если бы это было рядовое механизированное соединение – да, безусловно. Но штурмдивизия – даже не танковая.
- И все же вы останетесь там, где указано, - генерал решил, что пора сворачивать беседу. – До того момента, когда я решу, что пришло ваше время.
Томас почувствовал себя странником в пустыне, который долго и упорно стремился к дворцу, пальмам и фонтанам, а достигнув их обнаружил, что это всего лишь мираж, который рассыпается в прах и песок прямо в руках. Протекторат и Фабрика жизни таяли на глазах, уходя в недостижимую даль.
- Это – неразумное и нецелевое использование сильной боевой единицы, - Томас отбросил вежливую маску и пошел напролом. – Я буду вынужден обратиться напрямую к Координатору.
- Господин Фрикке, - благодушно отозвался генерал. – Вам придется решить непростую дилемму с самоопределением.
Он на мгновение задумался, подбирая формулировку, Томас приподнял бровь.
- Вам предстоит решить, кто вы – командир, или политик. Если сейчас вы нобиль, сподвижник Координатора и член внутреннего круга партии, то мне не совсем понятно, зачем на вас военная форма? Вам следует снять ее и покинуть зону военных действий. Если же дивизионный командир, то я более вас не задерживаю и объявляю устный выговор за нарушение субординации.
Томас молчал, только тяжелые желваки перекатывались под кожей лица, выдавая нешуточную внутреннюю борьбу.
- Я могу надеяться, что планы относительно штурмовой дивизии могут быть… пересмотрены? – выдавил он, наконец, едва ли не с зубовным скрежетом.
- Я, как и мой отец, дед и прадед привык отдавать отчет в своих действиях только вышестоящему командованию, - сообщил генерал, чуть наклоняясь вперед. - А его над нами много никогда не было. Вы все узнаете в свое время.
Томас стиснул зубы, медленно встал. Переборов бушующую в сердце бурю, резким движением надел, буквально накинул на голову форменную фуражку. Четко вскинул руку вперед-вверх и, печатая шаг, покинул зал.