— Простите?
— Полиция защищает людей от бандитов, а эти же... Они — опухоль и гниль, на теле государства, я и мой адвокат — мистер Ланн уже подготовили встречный иск к этим людям.
Толпа встретила эти слова очередным вскидыванием рук и требованием слова. Будь это политической встречей, и половина Тарлосс Холла сейчас бы бежала голосовать за него. Олдтаун этот ублюдок взял бы с ходу и без боя. "Все копы - свиньи" там всегда работало на ура.
Между тем, «спонтанная» пресс-конференция продолжалась.
— Простите, сэр, но не боитесь ли вы ответных действий или провокаций со стороны полицейских? Старший инспектор Камаль — весьма популярен в обществе, вы не опасаетесь?
Дуарте замолчал на секунду, словно обдумывая слова журналиста. А затем гордо вскинул голову.
— Этот мерзавец Камаль может сколько угодно обманывать простых людей. Он может сколько угодно прикидываться героем войны или хорошим полицейским, но реальность не изменить! Может, когда-то он и был приличным человеком, но сейчас это не так! Не-е-ет! Сейчас он — прихвостень бандитов. Головорез со значком и пистолетом, и ничего более.
Вторая длинная пауза была еще дольше. Звучали только щелчки фотоаппаратов. Йона не удивится, если на пятой или шестой кто-то из писак рухнет в обморок. То ли от слишком долгой задержки дыхания, то ли от передозировки пафосом и помпезностью.
Выискался герой.
Решил победить полицейский произвол в лице одного конкретного старшего инспектора Имперского Сыскного Управления. Всем бы гражданам с миллионным состоянием такую активную гражданскую позицию, и может быть, страна вышла бы наконец из затяжного экономического и политического кризиса.
Между тем промышленник продолжал. Акула почуяла кровь и принялась отрывать куски:
— Ни для кого не секрет, кем являлся его отец, и кто его дядя. Я сделаю все, чтобы народ понял, как жестоко ошибался. Я готов обратиться через вас к этому человеку. Так вот: вы можете запугать любого другого, господин старший инспектор. Любого! Но не меня!
Мужчина картинно поднял руку, и тут же последовали вспышки фотокамер.
— Спасибо, что хоть маму мою не приплел, — произнес Йона тихо.
— Порой мне кажется, что ты слишком терпелив, — ответил Нелин с водительского места и инспектор невольно сглотнул. Хоть со смерти Оберина прошел практически год, но Йона все еще не привык к тому, что за рулем теперь кто-то другой. И пускай, этим кем-то был Нел, но все же ощущение чего-то неправильного никуда не пропало. Да, теперь у него все новое: должность, машина, водитель. Вот только жизнь это облегчало не так уж сильно. Город словно откупался от него.
Милости прошу, господин старший инспектор, ваши призы, а теперь прыгайте в новый чан с дерьмом.
Ну и что, что он вам по самые уши?
Зато каков почет! Ешьте и не обляпайтесь.
— А что ты предлагаешь? — серьезно спросил инспектор. — Выйти и начать с ним дискутировать? Какой смысл?
— Чтобы это не выглядело как игра в одни ворота.
— Нел, ты внимательно посмотри на рожи этих писак?
Д’эви метнул на друга строгий осуждающий взгляд.
— Говоришь так, будто я чего-то не понимаю.
— Да и очень многого, — Йона улыбнулся, — «Телеграф», «Вестник», «Криминальная хроника».
— Ну?
— Во всех трех среди акционеров Дуарте, через свою «ДЛГ». Готов поспорить, что остальные тоже кормятся у него с руки. Рискнешь?
Помощник только скорчил недовольную рожу.
— Это не пресс-конференция, а моноспектакль. Стоит мне только выйти и открыть рот, как я сразу же проиграю. Сразу же. Либо журнашлюхи все переврут, либо выдернут слова из контекста, либо... да что угодно. Мало ли способов?
— Писаки, — помощник практически выплюнул это слово. — Знаешь, порой мне кажется, что Галарте — единственный приличный журналист. Хоть она и гадская кровопийца.