— Я играл у Рейка с восемьдесят третьего по восемьдесят седьмой год, — сказал он.
Снова посмотрев в записи, Нили вспомнил поучения Рейка. Страх неизбежен, но не всегда вреден. Обуздай страх и научись его использовать. Само собой, по Рейку, это означало выбежать из раздевалки на поле и задрать первого встретившегося противника. Совет, не подходящий для прочувствованной речи.
Нили еще раз посмотрел на изгородь. Пожав плечами, он попробовал улыбнуться.
— Слушайте, я не судья и не священник. Я не привык говорить на собраниях. Прошу, будьте ко мне снисходительны.
Толпа с радостью простила бы ему все, что угодно.
Порывшись в записях, Нили продолжил:
— В последний раз я виделся с тренером Рейком в 1989-м. Я лежал в больнице. Прошло всего несколько дней после операции, и поздно вечером он тайком проник в мою комнату. Зашла медсестра, которая сказала, что он должен уходить, так как часы посещений окончены. Рейк объяснил вполне доходчиво, что уйдет, когда сочтет нужным, и ни минутой раньше. Медсестра попыхтела, попыхтела и ушла.
Подняв глаза, Нили увидел улыбающихся игроков. Улыбок оказалось много. Голос зазвучал увереннее, он постепенно справлялся.
— Я не разговаривал с тренером Рейком с финала чемпионата 87-го года. Теперь все знают почему. Случившееся оставили в тайне. Мы ничего не забыли — потому что это невозможно забыть. Так что мы держали это в себе. Когда тем вечером в больнице я поднял глаза, то увидел стоящего у моей постели тренера Рейка, и он хотел говорить. Прошло несколько неловких минут, прежде чем мы заговорили о том о сем. Он подтащил поближе стул. Мы разговаривали долго — так, как не говорили никогда. Вспомнили прошлые игры, старых игроков и многое из футбольной истории Мессины. Мы даже смеялись. Рейк хотел знать, насколько серьезна моя травма. Когда я ответил, что доктора почти наверняка убеждены, что я не смогу играть, на глазах Рейка появились слезы, и довольно долгое время он не мог говорить. Многообещающая карьера неожиданно завершилась, и Рейк поинтересовался, что я намерен делать. Мне было девятнадцать. Никаких идей у меня не было. Рейк заставил меня обещать, что я закончу колледж. Обещание, которое я не сдержал. В конце он завел разговор о финальной игре и принес извинения за свои поступки. Рейк заставил меня дать обещание, что когда-нибудь я прощу его. Второе обещание, которое я не сдержал до сих пор.
В какой-то момент Нили, не отдавая себе отчета, оторвал взгляд от записей и от точки на изгороди. Он смотрел прямо на толпу.
— Когда я опять смог ходить, оказалось, что занятия требуют слишком много усилий. Поступив в колледж ради игры в футбол, я неожиданно лишился этой возможности и понял, что не интересуюсь учебой. Через пару семестров я бросил колледж и проболтался несколько лет, стараясь забыть Мессину, Эдди Рейка и все прошлые мечты. Футбол — грязный мир. В досаде на всех я решил не возвращаться и постепенно вытравил из памяти то, что касалось Эдди Рейка.
Месяца два назад я услышал, что Рейк очень болен и, вероятно, не выживет. Прошло пятнадцать лет с того вечера, когда я в последний раз ступил на футбольное поле, участвуя в проводах моего номера. Как и все присутствующие здесь игроки, я почувствовал неодолимое желание вернуться домой. Вернуться на поле, где однажды мы владели миром. Я знал, что должен буду вернуться, когда он умрет. Независимо от моего отношения к тренеру Рейку я был обязан проститься. И наконец искренне принять его извинения. Следовало было сделать это раньше.
На последних словах голос Нили дрогнул. Схватившись за подставку, он замолчал и бросил косой взгляд на Силоса и Пола. Оба кивнули, как бы говоря «Продолжай».
— Сыграв в команде Рейка, ты оставался с ним навсегда. Ты слышал его голос, видел лицо, тебе недоставало его улыбки или его одобрения. Ты вспоминал его треп и его нотации. Добившись жизненного успеха, хотел встретить его и сказать: «Привет, тренер! Слушай, что я сделал…» Хотелось поблагодарить Рейка, учившего нас, что успех — это не простая случайность. И извиниться за неудачу — потому что Рейк не учил проигрывать. Для него не существовало поражений, а ты нуждался в его совете.
Временами присутствие Рейка становилось невыносимым. Ты хотел сжаться и больше не слышать, как он рявкает. Частенько хотелось сделать как легче, отлынить или втихую срезать угол — так, чтобы не услышать тренерского свистка. Но какой-то голос говорил тебе, что нужно собраться, видеть цель, работать упорнее других, помнить о главном, следить за техникой, верить в себя, не бояться — и никогда, ни за что не сдаваться. Этот голос всегда рядом с тобой.