Он рассмеялся.
— Джеймс Каллахан. Он был одним из морпехов в моём отряде.
— Ох, это касается путешествия, которое ты планировал ранее?
— Да.
— Но теперь, ты не уверен, поедешь ли?
Он покачал головой.
— Нет. Я бы хотел быть поблизости, на случай, если Бобу что-нибудь понадобится.
Его взгляд стал тяжёлым, осторожным. Тепло, растёкшееся по мне от его поцелуев, начало истощаться во мне. Не из-за того, что хочет провести время со мной. А чтобы знать наверняка, что процесс получения грин-карты идёт своим ходом, и, стало быть, впоследствии он сможет меня отпустить.
— Это единственная причина? — мой голос был чересчур тихим из-за остроты ощущения.
Он улыбнулся и опустил руки с моей талии на мою попу. И сильно её сжал.
— Да, и твоя попка. Хотя, как мне кажется, в данный момент это платье довольно сильно затмевает её.
Ну, это кое-что.
— Спасибо. Морпех США купил его мне. Ты должен держаться от него подальше. Ревнивый мужчина. Отпрыск драконов, ещё тот. А ещё ужасно большой.
— Я буду настороже. Хотя надеюсь, что в тебе больше здравого смысла, чтобы не связываться с таким дикарём.
— Мне нравятся дикари, как недавно я выяснила. Всерьёз заблуждающиеся создания.
Я приподнялась на цыпочки и поцеловала его шрам. Он выглядел так, словно готов был подавать иски против всех дикарей повсеместно, поэтому я продолжила:
— Ты часто встречаешься с другими морпехами?
Я боялась ответа. Я не знала, как это повлияет на ПТСР: будет ли хуже или же лучше.
— Как минимум раз в год. В конце мая мы проводим несколько дней в моей хижине в Ривер Руж.
В конце мая — когда он вернулся домой с войны.
— Айден, ты должен поехать повидаться с ними. У меня всё хорошо пройдёт с Бобом, — сказала я, несмотря на то, что даже сама мысль не видеть его хотя бы день, не говоря уже о нескольких днях, неожиданно притупила значимость даже грин-карты для меня.
— Посмотрим, — он пожал плечами.
— Кто ещё кроме Каллахана приезжает повидаться?
— Хендрикс и Джазмен.
— А что насчёт Маршалла? Он тоже морпех?
— Однажды морпех, морпех навеки, — он ласково провёл пальцами по линии моей челюсти.
— Ох, так почему Маршалл не поедет? — я не знала почему, но мне поистине хотелось встретиться с его лучшим другом.
— Из-за меня, — абсолютно спокойно ответил он.
Он обхватил рукой мою талию и повёл меня к двери библиотеки, но я едва ли заметила это из-за непонятного натяжения в моей груди. Мне хотелось поинтересоваться у него, что он подразумевал под таким ответом, но это была та самая единственная черта, которую, я не была уверена, могла ли когда-либо пересечь. А что если Айден напал и на Маршалла? Я задрожала, мой разум отвергал эту мысль. Нет, более вероятно, что Айден оттолкнул от себя Маршалла ради его же безопасности, точно также, как он поступает и со мной. Как я вообще могу задать ему вопрос об этом, чтобы это не показалось ни грубым обвинением, ни тем более сильнейшим болезненным напоминанием? Я поцеловала его в шею, когда неохотно признала, что данная информация должна исходить от него самого.
— С чего это вдруг такие огромные выразительные глаза, Элиза?
Я пожала плечами.
— Просто думаю о тебе... и твоей военной службе.
— А что такое?
Хмм, какой я могу задать вопрос, чтобы не нанести вреда?
— Почему об этом не упоминается в твоей биографии?
Он одарил меня снисходительной улыбкой.
— Элиза, с моим драконьим характером, как ты это называешь, как много, ты думаешь, потребуется времени миру заподозрить о наличии моего дефекта, если люди будут обладать подобной информацией?
— Это не дефект, Айден. Это рана. И тут нечего стыдиться.
Он закатил глаза.
— Какое клише, Элиза.
— Это не умаляет правды.
— Теперь мы можем выехать?
Он прозвучал, как Анамелия, когда та находится в кабинете стоматолога. Я вновь оставила поцелуй на его шраме.
— Да, хотя мне очень хочется, чтобы ты рассказал мне, куда мы направляемся.
Он улыбнулся.
— Это сюрприз.
Внезапно я разволновалась. Возможно, эта ночь будет весёлой и для него тоже, вдали от старых воспоминаний, создавая новые взамен. С моей же стороны, я изо всех сил постараюсь сделать эти воспоминания яркими.
— Химики не любят сюрпризы, — я симулировала ворчание, несмотря на то, что подразумевала лишь себя.
— Тогда успех обеспечен.
Успех? Успех в чём?